Загадочная шкатулка герцога де Блакаса - [31]

Мы вправе предположить, что определенные цели процесса глобализации и мотивации экуменического движения требуют безоговорочной реабилитации Ордена Храма. Всякой новой религии необходимы свои мученики: таковыми для экуменизма, стремящегося создать человечеству единую синкретическую религию, предстают тамплиеры — жертвы католического фанатизма и папского обскурантизма. В этой связи необходимо рассматривать и предпринятую в 2007 году Папой Бенедиктом XVI реабилитацию тамплиеров, совершенно логичную со стороны постсоборного и “открывшегося миру” католицизма, формально не входящего во Всемирный совет церквей, но de facto возглавляющего экуменическое движение как одно из направлений на пути к Новому мировому порядку. Но несмотря на это, молодой итальянской исследовательнице-ватиканистке Барбаре Фрале, входившей в экспертную группу по подготовке реабилитации, пришлось признать, что часть обвинений против ордена имела под собой реальные основания, о чем она сообщила в вышедшей еще в 2001 году своей книге “Последняя битва тамплиеров” (“[dultima battaglia dei Templern"). Готовившая ватиканскую публикацию знаменитого “Шпионского списка” (протоколов допроса тамплиеров), спустя семьсот лет увенчавшего реабилитацию ордена, итальянская исследовательница, глубоко вникнувшая в подробности инкриминируемых тамплиерам обвинений и их свидетельских показаний, составила для себя совершенно верное представление о характерных чертах ереси, присутствовавшей в организации, но очевидное желание оправдать сообщество в контексте изменившегося отношения к нему Ватикана побудило Барбару Фрале прибегнуть к достойным конспирологам фантазиям, объясняя культ Бафомета связанным с особым почитанием рыцарями Туринской плащаницы Спасителя, которой владели родственники тамплиерского прецептора Нормандии Готтфрида (Жоффруа) де Шарне, казненного вместе с великим магистром Яковом де Моле. И все же, являясь добросовестным и талантливым исследователем, Барбара Фрале не могла не признать достоверности и объективности хотя бы части выдвинутых перед орденом обвинений. Ее мнение, в целом, разделяет известный и вдумчивый британский историк Крестовых Походов Джонатан Райли-Смит (1938 г. р.) Соглашаясь с Миньяром в том, что кощунственные практики использовались в разной степени по мере удаления прецепторий и командорств от орденской метрополии (а кое-где, вообще, были сведены к нулю), он в своем труде “Были ли тамплиеры виновны?” (Jonathan Riley-Smith: “WERE THE TEMPLARS GUILTY?”) резюмирует: “Исходя из современных знаний мы не можем с уверенностью сказать, когда и почему столь эксцентричные практики проникли в прославленный и могущественный орден католической церкви. Но если невозможно ответить на вопрос “почему?”, то, как мне кажется, можно приблизиться к ответу на вопрос “как?”. Чем больше изучаешь историю ордена Храма, тем больше приходишь к убеждению, что независимо от того, были ли обвинения справедливы или нет, он остро нуждался в реформах” (32).

Древний крест приверженцев ереси Маркиона Синопского. Не правда ли, он очень напоминает крест ордена тамплиеров, возникшего многие столетия спустя?

Другой английский историк-медиевист Алан Фори начисто отрицает обвинения, предъявленные тамплиерам, ловко пользуясь при этом софизмами и речевыми фигурами. Да и само название его известной статьи “Были ли тамплиеры виновны, даже если не были ни еретиками, ни вероотступниками?” (A. Forey: “WERE THE TEMPLARS GUILTY, EVEN IF THEY WERE NOT HERETICS OR APOSTATES?”) не что иное, как ординарный софизм Статья блестяще наполнена историческими сведениями, сопровождаемыми статистикой свидетельских показаний тамплиеров во время процесса, но в итоге автор приходит к одинаково изящному и абсурдному выводу: этого не может быть, потому что не может быть (33). На наш взгляд, беда всех нынешних адвокатов Ордена Храма заключается в том, что они пользуются исключительно и, вероятно, умышленно только историческими источниками, не оглядываясь на труды своих предшественников, занимавшихся Тамплем, для которых исповедуемая ересь или наличие тайного учения внутри рыцарского сообщества более чем свершившийся факт, с чем согласны авторы всех направлений и взглядов, — от франк-масонов до клерикалов. Действительно, если к процессу над тамплиерами применять не только описательно-исторический, но богословский, ересиологический и религиоведческий инструментарий, то отпадает всякое подозрение в “поповской мистификации” относительно гетеродоксии тамплиеров. Что касается мнения Фори, что если бы ересь имела место в ордене, то легко бы была разоблачена, заметим очевидно историк плохо изучал психологию людей Средневековья; Миньяр в своем исследовании о шкатулке из Эсссаруа прекрасно показал как клятвы и обеты, приносимые неофитом, привязывали его к организации, включая в определенный замкнутый круг, выход из которого не сулил ничего доброго ни ему, ни его родственникам; иными словами, тамплиерам удалось внутри себя создать режим тоталитарной секты, бороться с которым сложно и в наш век сверхзвуковых скоростей, всеобщих коммуникаций и массового интернета. Посему позицию Алана Фори (а в наивности его заподозрить невозможно) необходимо воспринимать в качестве нарочитого лукавства, связанного с концептуальными задачами полного оправдания ордена, павшего невинной жертвой в коварных интригах короля и Папы Римского. Прием манипуляции сознанием здесь настолько же изощрен, насколько и прост: погрузив в фактологию читателя, определенными силлогизмами побудить его думать, что белое это черное, а черное это белое. И желаемый результат не заставит себя долго ждать. Между прочим, все произведения переводной тамплиерики, в больших количествах издаваемой в России, построены именно на этом