Загадочная наследница - [37]

Гаррон вбил очередной гвоздь:

— Ты сварливая ведьма! Даже в своем нежном возрасте ты выказываешь задатки настоящей фурии.

Он увидел, как она поджала губы, но, кажется, все поняла. Гаррон щелкнул ее по носу и очень серьезно спросил:

— Ты научилась этому у своей бесценной леди Анны?

— Нет. Не у кого было учиться. Моя мать бросила меня и ушла в аббатство.

Крошечная частичка правды, но это уже что-то. Так ее мать стала монахиней?

Гаррон ждал продолжения. Но Мерри покачала головой.

— Ты упрямее мула, — бросил он и, повернувшись, направился к солдатским баракам, где десять человек распиливали древесные стволы, то и дело поглядывая на темнеющее небо. Все старались закончить дела до начала дождя.

Миггинс, которую, к счастью, удалось ввести в заблуждение, погладила Мерри по плечу, поправила в ее прическе две маленькие косички, свисавшие с короны кос на голове, и одернула ей юбки.

— Не хочешь рассказать, кто ты на самом деле? Можешь потренироваться на мне, сгладить все острые углы в своей истории, прежде чем во всем признаешься молодому лорду.

— Молодой лорд согласен подождать, — заверила Мерри.

Подошедшие женщины с тревогой уставились на нее.

Волнуются? Потому что считают, будто Гаррон ее высек?

— Послушай меня, Мерри, — начала Миггинс. — Он мужчина. Воин. Сильный и бесстрашный, как ты сказала. О да. И ты тоже воин, маленькая мышка.

Женщины закивали.

— Разве я сказала, что он бесстрашен?

— Что-то в этом роде. Послушай меня. Иногда мужчинам нужно выпить, чтобы развязать языки и выложить все свои тревоги, страхи и сомнения. Да, эль помогает им немного успокоиться. Тогда они, протрезвев, снова могут думать, строить планы и действовать.

— Очевидно, канцлеру нужно много эля, чтобы успокоиться.

Миггинс кивнула:

— Да. А женщинам необходимо совсем другое.

— Мой Эрик никогда не напивался до бесчувствия, — вмешалась Элайн, — зато много ел. Но при этом оставался худым, как те стрелы, которыми стрелял.

— Я тоже ем, как Эрик, — добавила Талия, державшая миску с миндалем в больших натруженных руках. Она стала раздавать миндаль, а женщины, смеясь, принялись его жевать.

Мерри пнула ногой гальку.

— И какой еще есть способ? Кроме еды?

Лизл, распутывавшая огромный шар серой шерсти, съязвила:

— Может, наши привычки различны, потому что мужчины всегда умудряются выпить весь эль, не оставив нам ни капли.

Тут расхохотались даже подошедшие поближе мужчины.

— А вы, маленькие павлинихи, слушайте меня, — велела Миггинс. — Мы заламываем руки, проливаем горючие слезы, визжим и ноем, жалуемся небу, когда нас настигает беда. Кто из вас видел, как лорд Гаррон заламывает руки к небу, спрашиваю я вас? Может, рыдает на плече Алерика, сетуя на несправедливость судьбы?

Мерри, вздохнув, снова потерла попку.

— Нет, представить такого не могу.

— Лорд Гаррон — хороший человек, — изрекла Миггинс. — Не такой злобный, как его брат. Чист душой и помыслами. Он молод, еще не заматерел, но парень славный. И заботится обо всех нас. Оглядись. В Уорем снова пришла жизнь, и у нас есть будущее. Что такое кружка эля по сравнению с тем, что он уже успел сделать?

— Еще немного, и вы станете звать его богом, — отрезала Мерри, отходя. Но неожиданно обернулась и спросила: — Ульрик был твоим мужем, Миггинс?

Та ответила широкой беззубой улыбкой.

Через час сэр Лайл и Алерик доложили Гаррону и Бернеллу, что новый кузнец Ронсар, которого Гаррон нанял в Уинторпе, исчез, захватив с собой вещи и лошадь с конюшни.

— Интересно, — задумчиво протянул Бернелл, — перережет ли Черный Демон горло Ронсару, когда узнает, что тот потерпел неудачу?..

Глава 22

Люди Гаррона вернулись с хорошими новостями. Ни Ферли, ни Рэдсток не были разорены. Гаррон не удивился тому, что ни сэр Уиллс, ни сэр Грегори не слышали ни о каком дне Страшного суда. Но кто мог им рассказать? Они охотно послали дюжину человек, чтобы помочь навести порядок в замке суверена: хороший знак, говоривший о добрых намерениях. Мужчин немедленно заставили сколачивать кровати.

Гаррон стоял на стенах замка и благословлял фортуну, которая помогла ему выстоять в обстоятельствах, могущих легко его раздавить. Не прошло и двух недель с тех пор, как Таппер сумел поднять решетку. А теперь вместо двадцати двух голодных и оборванных людей в замке находилось около шестидесяти пяти человек, включая солдат Бернелла. И все по вечерам собирались в зале и пили эль из деревянных чаш, купленных Мерри в Уинторпе.

— Старуха гордо уведомила меня, — сказала Мерри Гаррону за ужином, — что у нее есть все кружки, которые мне могут понадобиться. Их редко покупают, потому что они очень долговечны.

Она протянула ему хлеб и козий сыр.

— Когда я сказала, что куплю все, она завопила от радости и сплясала джигу вместе со своим старым костлявым мужем. Так что, может, я и не переплатила, поскольку никогда не забуду это прекрасное представление.

Гаррон рассмеялся, неожиданно сообразив, что не припомнит, когда еще смеялся так много.

К следующему вечеру были готовы четыре новых раскладных стола и восемь скамей, все крепкие и надежные, готовые выдерживать мужские зады следующую сотню лет. И в замке больше не осталось темных углов. Горящие тростниковые факелы изгнали тени… нет, не факелы, а дыхание и стук сердец собравшихся.