Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев - [145]

Мы позже послушаем, что скажет нам Барон. Пока же пусть он, лучше всех в империи знавший характер и нравы русских, собирается в дорогу, чтобы говорить с ними.

А КОГДА ПОСЕЯНО, ВСХОДИТ. Эпилог

Точно так же, как много недель назад Барону не хотелось приниматься за работу, отказавшись от уютного безделья у камина, так и теперь, нехотя повинуясь новому приказу императора, он с досадой думал о том, что придется бросить начатое дело и мчаться через пол-Европы в Москву. Каким предстанет перед ним этот город, хорошо знакомый в молодости? Сильно ли он изменился? Сумеет ли Барон, вновь ставший послом и владеющий знаниями, которых не имел десятилетия назад, сделать от души то, чему учит Священное Писание:

— А входя в дом, приветствуйте его, говоря: «мир дому сему».

* * *

Много иностранных путешественников приезжало в Москву. Многие из них вот уже триста лет, — думал Барон, — пишут книги о Москве и московитах. Много было посеяно слов, добрых и злых, правдивых и ложных, истинных и ошибочных. Однако все они сводятся к двум главным мыслям, высказанным двумя разными поэтами.

* * *

Скажу, что холодней страну, чудовищней людей найду

я где-нибудь едва ли.

Я написал тебе не обо всем, что знаю,

А стану все писать, боюсь, что притуплю перо

и поломаю. Когда бы не торговые дела, смелее за перо я брался,

О грубости людей, о скудости земли я б рассказать старался.

По лапе льва узнают зверя, говорят,

Так в малом догадайся о большом, читая все

внимательно подряд.

Это писал Джордж Турбервилль, тот самый, что жаловался другу:

Я как безумец родину мою покинул

И в незнакомой мне земле, вращаясь среди русских, чуть не сгинул.

Знал Барон и другие стихи:

Великому городу Москве, в день расставания

Краса своей земли, Голштинии родня,

Ты дружбой истинной, в порыве богоравном,

Заказанный иным властителям державным,

Нам открываешь путь в страну истоков дня.

Свою любовь к тебе, что пламенней огня,

Мы на восток несем, горды согласьем славным,

А воротясь домой, поведаем о главном:

Союз наш заключен! Он прочен, как броня!

Так пусть во все века сияет над тобою

Войной не тронутое небо голубое,

Пусть никогда твой край не ведает невзгод!

Прими пока сонет в залог того, что снова,

На родину придя, найду достойней слово,

Чтоб услыхал мой Рейн напевы волжских вод.

Их написал Пауль Флеминг, спутник Олеария, тот, кто мудро призывал:

Собравшись с силами, Небес послушный воле,

Направься к полночи, не замедляя доле, в далекий край земной.

Не зная этот край, бранит его иной,

Но ты воспользуйся годов своих расцветом,

Сам правду всю узнай, не верь чужим изветам.

* * *

Много слов посеяно, думал Барон, что взойдет? Перо посла могущественно. Старый друг, имперский дипломат и поэт, силезец Христиан Гофман фон Гофмансвальдау подарил как-то Барону стихотворную миниатюру:

Исповедь гусиного пера

В сей мир принесено я существом простым,

Но предо мной дрожат державные короны,

Трясутся скипетры и могут рухнуть троны,

Коль вдруг я окажусь неблагосклонным к ним.

Стихом своих певцов возвышен Древний Рим,

Великой доблести начертаны законы,

Увиты лаврами героев легионы,

А власть иных царей развеяна, как дым!

Справочные материалы

Места из Ветхого и Нового Завета

А входя в дом, приветствуйте его — Евангелие от Матфея. 10.12.

А когда посеяно, всходит — Евангелие от Марка. 4.32.

Если бы писать о том подробно — Евангелие от Иоанна. 21.25.

Ложного свидетельства не произноси — Вторая книга Моисеева. Исход. 20.16.

Ожидаем в терпении — Послание к Римлянам. 8.25.

Ожидаете много, а выходит мало — Книга пророка Аггея. 1.9.

Основаны на истине и правоте — Псалтирь. 110.8.

Послушаем, что он скажет — Вторая книга Царств. 17.5.

Пришли по дороге чрез ворота телохранителей в дом царский — Четвертая книга Царств. 11.19.

Пусть он сказывает, что увидит — Книга пророка Исайи. 21.6.

Разложены западни на дороге — Книга Иова. 18.10.

Смотрите, чтобы кто не увлек вас — Послание к Колоссянам. 2.8.

* * *

Personalia

Адамс Климент, английский мореплаватель, второй капитан флотилии X. Уиллоби, снаряженной Обществом купцов-мореплавателей; посетил Россию в 1553-1554.

Адриан VI, римский папа в 1521-1523.

Айрман Ганс Мориц (1641-1710), уроженец Нюрнберга, немец на шведской службе с 1666. Был в Москве в составе свиты шведского посла графа Христиана фон Горна в 1669.

Алексей Алексеевич (1654-1670), старший сын царя Алексея Михайловича. Его ранняя смерть отчасти спровоцировала Степана Разина, который объявил себя заступником царевича, якобы не умершего, а бежавшего от жестокости царя и происков бояр.

Алексей Михайлович (1629-1676), царь с 1645. При нем было составлено Соборное уложение (1649) и произошло восстание Степана Разина (1667-1671). Привлекал иностранцев на русскую службу, особенно военных, составлявших особый род войск — полки иноземного строя. Был литературно одарен, оставил сочинения церковного характера, мемуары о Русско-польской войне и обширную личную и деловую переписку.

Алексей Святой, он же Алексий, в миру Елевферий-Симеон (ок. 1293-1378), митрополит киевский и всея Руси с 1354. Сын черниговского боярина Федора Бяконта. Принял монашеский постриг в московском Богоявленском монастыре в 1313. В 1340 наместник митрополита Феогноста во Владимире. После смерти Феогноста отправился в Константинополь (1348), где одержал победу над уже посвященным в сан митрополита преподобным Романом. В 1352-1354 был епископом владимирским. Прославился тем, что в 1357 был в Золотой Орде и излечил ханшу Тайдуллу от тяжелой глазной болезни. За это русская православная церковь получила от хана Бердибека ярлык, освобождающий церковь от дани. После смерти великого князя Ивана II Красного стал правителем государства при малолетнем Дмитрии Ивановиче и продолжал политику первых московских князей, направленную на укрепление Москвы и объединение русских земель. Был очень популярен и уважаем церковью и народом при жизни и после смерти; считалось, что его мощи обладали чудесной силой. Был автором поучений и посланий.