Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев - [124]
Айрман:
«По своей фигуре это большей частью крупные полные люди с рослым телом и широкими плечами; притом, однако, кажутся очень неуклюжими и не так ловки и проворны, как поляки. Это видно по их движениям и по походке. Лица у них также крупные, сверху и снизу имеют сильную растительность, которою отпускают с юности. Волосы свои они отпускают несколько коротко на самые уши. Летом носят большие остроконечные шляпы, а зимой — большие шапки. Одежда их — длинный, свисающий по икры кафтан, на боках он несколько сужен, носят его постоянно нараспашку; а под ним — другую одежду, доходящую до колен; сапоги, заходящие только на икры и подбитые снизу железками. При том их одежда самой разной расцветки. На шее московиты не носят ни ворота, ни платка, но надевают, согласно своему достатку, прядь жемчуга или зимой прекрасный соболь.
А уж если упомянуть жен и женщин московитов, то таковые с лица столь прекрасны, что превосходят многие нации.
Они ходят постоянно покрытые платком как на улице, так, по-видимому, и дома, и поэтому солнце и воздух не могут им повредить. Но, кроме того, они не удовлетворяются естественной красотой, и каждый день они красятся, и эта привычка обратилась у них в добродетель и обязанность.
Они стройны телом и высоки, и поэтому их длинные, доходящие до самого пола одежды сидят на них очень красиво. Они по своему обычаю сверх меры богато украшают себя жемчугом и драгоценностями, которые у них постоянно свисают с ушей на золотых колечках, также и на пальцах носят драгоценные перстни. Свои волосы, будучи девицами, заплетают в косу и еще украшают жемчугом и золотом так, что это выглядит чудесно, а на конец свисающей косы навешивают они кисть из золотых или шелковых нитей или переплетенную жемчугом, золотом и серебром, что очень красиво. На ногах носят кожаные сапожки разных расцветок.
Эта московитская женщина умеет особенным образом презентовать себя серьезным и приятным поведением. Когда наступает время, что они должны показываться гостям и их с почетом встречают, то такова их учтивость; они являются с очень серьезным лицом, но не недовольным или кислым, а соединенным с приветливостью; и никогда не увидишь такую даму хохочущей, а еще менее с теми жеманными и смехотворными ужимками, какими женщины нашей страны — Швеции или Германии — стараются проявить свою светскость и приятность. Московитки не изменяют своего выражения лица то ли дерганьем головой, то ли закусывая губы или закатывая глаза, как это делают немецкие женщины, но пребывают в принятом сначала положении. Они не носятся точно блуждающие огоньки, но постоянно сохраняют степенность, и если кого хотят приветствовать или поблагодарить, то при этом выпрямляются изящным образом и медленно прикладывают правую руку на левую грудь к сердцу и сейчас же изящно и медленно опускают ее, так что обе руки свисают по сторонам тела, и после такой церемонии возвращаются к прямому положению.
Рукопожатие у них не принято. В итоге московитки производят впечатление весьма приглядных и благородных личностей».
Невилль:
«Одежда русских женщин вся на турецкий манер. Мечтой беднейшей из них является головной убор из персидской ткани, более или менее дорогой. Богатые же украшают его драгоценными камнями или жемчугом. Их зимние платья сшиты колоколом, вышиты золотом и оторочены куньим мехом, а летник — из китайской камки[98]. Волосы не видно из-под их уборов. Им очень трудно ходить из-за обуви, сшитой в виде сандалий и облегающей ступню подобно туфлям».
Приехавший в Москву во второй половине XVII века с иезуитской миссией чех Иржи Давид уточнял:
«Женщины плавно ходят в высоких башмаках, из-за которых не могут бегать или ходить быстро».
Он же утверждал: «Они выщипывают свои брови с помощью какого-то порошка, а затем, как мне рассказывали, подрисовывают их черной краской».
Выбор жены
Помнится, когда-то вечером, глубокой осенью, Барон сидел в доме своего московского друга и смотрел на пляшущий огонь в открытой дверце печи, занимавшей в комнате целый угол. Печь была простая, не облицованная цветными изразцами, как это нередко бывало в русских домах, а выбеленная известью. Снизу она была исчеркана углем изображенными вкривь и вкось домиками, елками, зайчиками, какими-то кругами с торчащими во все стороны усами. Барон не сразу понял, что это солнце. Хозяин объяснил, что так резвились его малые дети, а он не препятствовал им забегать в парадную комнату, по-русски горницу, когда в доме не было гостей. Друзья, оба в то время хотя и молодые, но уже бывалые дипломаты, осторожно обсуждали утренний прием в Кремле. Барону не хотелось выходить из теплой комнаты на промозглые темные осенние улицы, и хозяин вдруг стал рассказывать, как его отец давным-давно, при деде нынешнего царя, выбирал себе жену.
Тогда для великого князя устраивались смотрины. Во все концы страны рассылали гонцов с вестью о том, что к московскому двору призываются невесты. Глашатаи объявляли об этом вслух на площадях. И вот в Москву съезжались несколько сот девиц княжеских и боярских родов. Что в городе творилось, сколько народу прибывало! Ведь при каждой девице были либо родители, либо иные родственники, обязательно и мужчины, и женщины, да еще слуги. Приезд в город стольких гостей приносил тогда немалый доход и монастырям, где размещались те, у кого не было родственников или добрых друзей в Москве, и торговцам, продажи которых оживлялись, и нищим, и ворам, и слугам великого князя, которые, от истопника до постельничьего, охотно брали взятки за все подряд.
