Загадки Короны - [30]

И тут из ветвей раздался голос:

– А ну назови мне четыре вида дождевых облаков!

– Хеффингерова подушка, белый тихоход, парникус кучевой, вихреносум, – без запинки протараторила Скайлар.

– Девочка ты моя, – ласково ответил голос.

С ветки спорхнула голубая сойка; в лазурных перышках уже поблескивало серебро, но остротой клюва эта птица потягалась бы с сородичами вдвое моложе.

– Папа! – воскликнула Скайлар и зарылась головой в его перья.

Отец заботливо обвил ее крылом и прижал к себе.

К ним слетела вторая сойка. Она выгнула спину точно так же, как это делала Скайлар.

– С возвращением, милая.

– Привет, мама.

– А это, должно быть, Элдвин и Гилберт, – предположил папа Скайлар.

– Как ты узнал? – удивилась она.

– Слухом земля полнится. Особенно если твоя дочь – одна из Троих, – гордо объяснила мать.

– Тогда вы все знаете о Паксахаре и обезмагивании, да? – уточнила Скайлар.

– Да, – подтвердила сойка-папа. – Со времен Виверна и Черепа никто не использовал магию столь безнравственно, исключительно для захвата власти.

Скайлар явно унаследовала от папы недюжинный ум, а от мамы – сдержанность и достоинство. Видно, что Скайлар – дитя нежных и заботливых родителей. Понятно, почему она такая выдающаяся, – а как иначе, если растешь в любящем окружении?

– Зачем вы пришли? – спросила дочку сойка- мама.

– Долгая история, – вздохнула та. – Но мне нужен кто-то из пятиперых мастеров, чтобы создать мост над Животским каньоном.

– Значит, вы видели, что мост разрушен, – покивал папа. – Когда зачарованная преграда пала, по нему пробежал пескозавр. На наше счастье, мост не выдержал его веса, и зверь канул в пропасть.

– Нам очень нужно попасть на другую сторону, – настойчиво прочирикала Скайлар. – А Элдвин с Гилбертом не могут летать.

– Да уж, полагаю, им нужно съесть хорошенький пучок икария, чтобы отрастить крылья, – усмехнулся папа.

– Хепзиба сейчас на Наблюдательном Насесте, – сказала мама Скайлар. – Скоро она вернется.

– Наше гнездо тесновато для пятерых. Давайте переместимся в беседку, – предложил папа Скайлар.

Семейство соек порхнуло за магнолию, а Элдвин с Гилбертом двинулись следом. За деревом на помосте возвышалась белая деревянная беседка, похожая на клетку для канареек. По периметру шли скамьи для смотрителей, а к решетчатому потолку крепилось около сотни насестов.

– Расскажи мне, Элдвин, – заговорила сойка-папа, – какой фамильяр вышел из моей дочери? Мне всегда казалось, что роль помощницы не для нее.

– С преданностью у нее как раз все в порядке, тут вообще не придерешься, – заверил его кот. – И способности у нее прямо-таки выдающиеся. Но она немножечко… Как бы это сказать… в общем, всезнайка.

– Во всем виноват ее папочка, – улыбнулась сойка-мама.

– Почему сразу виноват? По-моему, Элдвин сказал комплимент, – возразил отец Скайлар.

– Она лучшая из лучших, – встрял Гилберт. – Знает кучу всего, о чем волшебники и ведать не ведают. Историю заклинаний, всякие темные списки компонентов… Она даже может воскрешать мертв…

– Гилберт, – резко перебила Сайлар, – моим родителям не обязательно все это слушать.

– Думала, я не замечу? – усмехнулась сойка-папа. – Ты все еще носишь браслет Ноктонати.

– А я ведь говорила, что это не просто блажь, – напомнила мужу мама Скайлар.

Элдвин навострил уши. Речь шла о серебряном браслете с изумрудами, который носила на лапке Скайлар. По ее словам, это из питомника. Будто бы всем выпускникам дарили браслеты. Но Элдвин видел такой же у косой ведьмы Агдалины. Тогда-то он и заподозрил, что дело нечисто.

– Я все так же прежде всего взыскую знаний, – тихо проговорила Скайлар. – И мне еще нужно многому учиться.

– Мы знаем, ради чего ты исповедуешь веру Ноктонати, – ответил ей отец. – Но сколько бы ты ни изучала некромантию, твоей сестре не помочь. Она умерла.

Ох, что-то слишком много нового – Элдвин не успевал все переваривать. Он видел, что Скайлар начинает медленно закипать.

– Я так просто ее не отдам, – сердито пробормотала она. Сейчас умница Скайлар больше смахивала на дерзкого птенца-подростка.

– Она обрела покой в Завтрашней Жизни, – мягко сказала мать Скайлар. – Не тебе тревожить ее.

– Но я уже скоро открою тайну мертвых! – негодовала Скайлар. – Вам что, не хочется повидаться с ней? А вдруг я сумею вернуть ее насовсем?!

– Лишь зыбкая грань пролегает меж тем, что пытаешься сделать ты, и тем, что творит Паксахара, – покачал головой отец. – Я знаю, у тебя чистое сердце. Но знания не всегда делают нас счастливыми. Знание способно отравить душу.

Скайлар могла бы и дальше спорить с родителями, но ей помешали. В открытое оконце на стеклянном куполе влетел соловей и тревожным голосом возгласил:

– Росомахи идут! Прячьте детей на деревьях!

Стайка птиц взмыла в воздух, на безопасную высоту. Куропатка с птенцами, пока не умеющими летать, вмиг создала иллюзию – и вот уже вся семейка скрылась в призрачном цветочном горшке.

Бело-коричневая птичка, поднявшая тревогу, села возле фамильяров и родителей Скайлар.

– С возвращением, Скайлар, – заговорила она. – Расспросила бы тебя о твоей фамильярской жизни, но некогда. Вам с друзьями нужно поскорее спрятаться.

– Хепзиба права, – сказал отец Скайлар. – Росомахи присягнули на верность Паксахаре. Они уже приходили в питомник и убеждали нас последовать их примеру. Мы отказались, но они пригрозили возвращаться, покуда мы не передумаем. Если они вас найдут, конец вашей миссии, в чем бы она ни состояла. Паксахара стремится не дать Пророчеству исполниться. И ни перед чем не остановится.