Загадки истории. Крымское ханство - [62]

Усугубил ситуацию и возвращенный после смещения Абдул-Латыфа на казанский престол Мухаммед-Эмин, который после смерти великого московского князя Ивана ІІІ (1462–1505 гг.) отказался присягать новому правителю Москвы Василию ІІІ и вел с ним в 1505–1507 гг. войны, успешно отбивая русские наступления и непрестанно обращаясь в Крым и Польшу с призывами о помощи. Это, видимо, и стало причиной окончательного разрыва московско-крымского союза и первого нашествия крымских татар 1507 г.

Тем временем Москва, воспользовавшись передышкой 1508–1510 гг., спешно укрепляла оборонительные линии по рекам Оке и Угре с целью не допустить переправы крымцев через них. В «Наказе к угорским воеводам» 1512 г. русским военачальникам предписывалось «людей поставить по берегу вверх по Угре и вниз по Угре до устья, по всем местам, где пригоже». При этом разрешалось проводить и вылазки в поле «за рекой», и даже переходить в масштабное наступление «всем идти за Угру с людьми». В последнем случае, правда, обязательно предписывалось оставить достаточное количество войск для прикрытия оборонительной линии по реке – оставить «на берегу» «детей боярских не по многу, и пищальников, и посошных».

Подготовка оказалась вполне своевременной – после нескольких неудачных попыток выйти в большой поход в 1511 г. крымские татары прорвались почти к самой Оке и «на Упе воевали». А в 1512 г., во время Смоленской войны, хан предпринял и новый значительный поход. В мае этого года «пришла весть к великому князю, что крымского царя Менгли-Гиреевы дети, Ахмат-Гирей да Бурна-Гирей, пришли безвестно со многими людьми на великого князя украины, на Белев и на Одоев, и на Воротынск, и на Олексин». Против напавших незамедлительно отправили «воеводу и боярина Данилу Васильевича Щеня и иных воевод многих». На Угре и на Оке были сосредоточены значительные военные силы, призванные предотвратить вторжение неприятеля в центральные уезды страны: «На Каширу послал князь великий воевод своих боярина Александра Владимировича Ростовского да князя Дмитрия Ивановича Янова, да князя Александра Андреевича Хохолкова. А в Серпухов послал князь великий боярина и воеводу Григория Федоровича, да окольничего и воеводу своего Андрея Васильевича Сабурова, да и князя Ивана Ивановича Палецкого».

Тем временем крымские татары беспрепятственно грабили земли за Окой – «татары на украину, на Одоевские места и на Белевские пришли, а иные татары, отделясь, пошли вниз на Алексинские места, и на Коломну, и на Волокну». К 15–16 мая 1512 г. татарская конница вышла на рубеж Оки, однако татары, отягощенные уже награбленным добром и полоном, и видя за водным рубежом многочисленного и хорошо подготовленного неприятеля, не стали форсировать реку, а «отошли с многим пленом, а воеводы за ними не пошли».

Отправив награбленное и пленников в Крым, Ахмат Герай решил продолжить столь успешно начатую кампанию и ударил в июне 1512 г. по северским городам Путивлю, Стародубу, Брянску и их окрестностям. Отсиживавшиеся за Окой московские войска вновь не посмели высунуться из-за реки и прийти на помощь разграбляемому населению.

В июле окрыленный победами и распаленный жадностью Ахмат Герай решил окончательно развить и закрепить уже достигнутые столь значительные успехи и предпринял поход на Рязань – «Магмут-царевич крымский пошел был на Рязань». Этого уже не смогли стерпеть даже излишне осторожные московские воеводы, выдвинув войска на новые позиции, блокирующие наступательные возможности татарского войска. «Князь Александр Владимирович Ростовский и иные воеводы с многими людьми», выйдя из Каширы, встали «на Осетре», а «воеводы князь Михал Иванович Булгаков да Иван Андреевич и иные воеводы со многими людьми» вышли от Угры к Упе, грозя татарам с фланга. Своевременно распознав грозившую крымскому войску опасность, Ахмат Герай отменил поход на Рязань: «Слышав то, Махмуд-царевич в землю не пошел, а воротился с украины». При этом он, правда, все же пограбил окраины Рязанских земель. Как отмечал летописец, «в июле приходили татары на рязанские пределы и, воевав, с полоном ушли прочь». Догнать отступивших татар московским воеводам не удалось.

Наконец, четвертый Крымский поход пришелся на октябрь все того же многострадального 1512 г.: «Бурнаш-Гирей царевич, Менгли-Гиреев сын, приходил на Рязань ратью и острог взял, и к граду приступал». Русские войска не смогли вовремя пресечь этот дерзкий неожиданный прорыв к самому городу, и хотя Рязань устояла, однако все окрестные земли подверглись жесточайшему опустошению. «Месяца октября в 6 день пришли татары на Рязанскую волость безвестно и пришли под город, и стояли 3 дня, и острог взяли, и прочь пошли с полоном», – сообщает об этих событиях Типографская летопись.

Летописцы справедливо объясняли активизацию крымцев происками польского короля Сигизмунда, который «ссылается с крымским царем Менгли-Гиреем и наводит его на христианство, на великого князя земли, и чтобы царь на великого князя пошел ратью. А прежде того царевичи, Менгли-Гиреевы дети, приходили ратью на великого князя украинные места по королевскому же наводу». Такая политика была вполне объяснима – оборона южных рубежей отвлекала значительные силы московитов, которые не могли из-за этого нанести удар по Великому княжеству Литовскому с целью отобрать у него Смоленскую землю.