Загадки истории. Крымское ханство - [124]

Продолжились переговоры гетмана с Турцией и позже. Турецкий историк Наима-челеби, описывая события конца 1652 г., упоминает о том, что привезший письмо Хмельницкого к муфтию посланник поведал о тайном переходе гетмана в ислам, не известном остальным казакам, а в самом письме утверждалось желание Хмельницкого служить турецкому султану: «Ставши теперь владыкою около 300 000 казаков, я подвязал полы на службу падишаха исламского; пусть только от меня потребуют услуги, и я душою и телом буду стараться».

Позже, говоря о событиях марта 1653 г., Наима упоминает о просьбе четырех «голубоглазых и желтоцветных послов», которые привезли султану прошение казацкого гетмана. В нем говорилось о том, что Хмельницкий готов отправиться в поход на Польшу вместе с крымским ханом и просит пожаловать ему барабан и знамя, а также часть молдавских границ под именем эйялета. В итоге турки согласились предоставить гетману желаемое, с тем условием, что под именем эйялета им предоставлялись земли, уже заселенные украинцами ранее, без права вторгаться на молдавскую территорию.

Московский царь же был гораздо более сдержанным в своих обещаниях, чем турецкий султан. Наученный горьким и все еще хорошо памятным московитам опытом поражения в Ливонской войне и кровавых поражений Смутного времени, когда поляки грабили московские земли, он долгое время не решался открыто вмешаться в конфликт, хотя и оказывал Хмельницкому разного рода негласную поддержку. Наконец, когда к концу 1653 г. стало очевидно предельное ослабление Речи Посполитой, Московское царство решилось действовать. В октябре 1653 г. Земский собор постановил принять Войско Запорожское со всеми «городами и их землями» под «государеву высокую руку». Именно этого и дожидался Богдан Хмельницкий, получив теперь, опершись на «высокую» руку московского государя, возможность разорвать все отношения и соглашения как с поляками, так и с крымскими татарами.

Показательны слова, произнесенные казацким гетманом в январе 1654 г. на знаменитой Переяславской раде, на которой обсуждалось и принималось решение о выборе покровителя Войска Запорожского. В своей мощной по накалу экспрессии и яркой по образности речи гетман Богдан Хмельницкий предложил собравшимся на раду выбрать «государя из четырех, кого хотите: первый царь – турецкий, который много раз через послов своих призывал нас под свою власть, второй – хан крымский, третий – король польский, который, если захотим, и теперь нас еще в прежнюю ласку принять может; четвертый – есть Православный Великой России Государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Руси самодержец восточный, которого мы уже шесть лет беспрестанными моленьями себе просим. Тут которого хотите выбирайте! Царь турецкий – бусурман: всем вам известно, как братья наши, православные христиане, греки беду терпят и в каком живут от безбожных утеснении; крымский хан тоже бусурман, от которого мы, по нужде в дружбу принявши, какие нестерпимые беды испытали. Об утеснениях от польских панов нечего и говорить: сами знаете, что лучше жида и пса, нежели христианина, брата нашего, почитали. А православный христианин великий государь – царь восточного единого с нами благочестия, греческого закона, единого исповедания, едино мы тело Церковное с православием Великой России, главу имея Иисуса Христа».

Выбор был очевиден, и к нему подводила вся логика сложившейся ситуации, речь гетмана лишь окончательно закрепляла давно устоявшееся всеобщее мнение. Однако интересно обратить внимание на то, что среди причин разрыва с крымским ханом Богдан Хмельницкий не ограничивается утверждением, что он, подобно османскому султану, мусульманин-«бусурман». Гетман напоминает также о «нестерпимых бедах», которым подверглись украинцы, заключив союз с крымцами, а также о том, что сотрудничество с татарами не было добровольным – «по нужде в дружбу принявши». Эти малозначительные на первый взгляд ремарки в выступлении гетмана были крайне важны для многих собравшихся – не так давно они плечом к плечу сражались с союзными татарами против общего неприятеля и могли испытывать к крымцам вполне понятные теплые чувства. Правильная же расстановка акцентов для понимания отношений с Крымским ханством позволяла нейтрализовать эти дружеские отношения, показав их как вынужденный шаг («по нужде в дружбу принявши») – заключение соглашения о военной помощи с государем чуждой религиозной принадлежности («крымский хан тоже бусурман»), обернувшийся к тому же существенными проблемами («нестерпимые беды испытали»).

Таким образом, перейдя под «высокую руку» Московского царя, Войско Запорожское разорвало все предыдущие договоренности с Крымским ханством. Вскоре даже были предприняты некоторые враждебные действия запорожцев по отношению к самому Крыму. Так, после смерти Исляма Герая в конце июня 1654 г. в пятидесятелетнем возрасте от каких-то болезненных чирьей и нарывов, покрывших всю его спину, Высокая Порта назначила крымским ханом его младшего брата Мехмеда Герая, томившегося в ссылке на острове Родос. Назначение состоялось в Стамбуле 25 августа 1654 г., причем султан лично вручил новому крымскому властителю кинжал и сургуч, напутствуя его при этом такими словами: «При твоем брате те страны были свободны от смут, и мое августейшее сердце было спокойно; он с необыкновенно-прекрасною прямотою и искренностью правил службу; надо, чтобы ты еще превосходнее служил». Пообещав стараться, Мехмед IV Герай (1654–1666 гг.) собирался было отправиться на галере в Крым, однако тут было получено известие о волнениях, охвативших полуостров, и о некоей экспедиции казаков, которые якобы вышли на чайках в Черное море, чтобы захватить новоназначенного хана в плен. В связи с этим было решено отправиться в Крым по суше.