Загадки истории. Крымское ханство - [103]

Из очередных грандиозных, словно начертанных с высоты соколиного полета, планов ничего, впрочем, не получилось. Джанибек Герай жестоко расправился со сторонниками Шахина в Крыму, а причиной, по которой были испорчены отношения с иранцами, стал сам беглый низложенный крымский калга. Поссорившись по какой-то причине с одним из наместников персидского шаха, запальчивый Шахин Герай в порыве гнева убил его и вынужден был бежать на Кавказ. Во время безрадостных скитаний среди местных племен и владетелей, ни один из которых не желал иметь дела с опасным крымцем и стремился поскорее избавиться от него, экс-калга получил приглашение от самого османского султана Мурада IV прибыть в Стамбул. В надежде поправить свое положение Шахин решил пойти на риск и принял приглашение. Султан оказался милостивым к поверженному соколу и не только сохранил ему жизнь, но и оказал высокие почести и дружелюбно принял во дворце, в течение многих дней приглашая в свои покои для личных бесед. В итоге Шахин Герай был отправлен в почетную безбедную ссылку на Родос. Гордый татарин конечно же надеялся на большее, но выбирать уже не приходилось, везением было уже то, что ему сохранили жизнь. Наследник Османа оказался милостив к потомку Чингисхана, однако четко дал понять, кто ныне, в отличие от давно минувших дней, является настоящим владыкой вселенной.

Вскоре к Шахину в его родосской ссылке присоединился и низложенный Джанибек Герай, место которого занял назначенный уже без каких-либо осложнений новый крымский хан – Инает Герай (1635–1637 гг.). Пребывавшие же на Родосе Шахин и Джанибек, лелеявшие свою давнюю вражду даже в совместной ссылке, вновь получили возможность «побороться за владения», когда их слуги сходились в перебранках и стычках, возникавших во время чистки и просушивания схожих внешне и путавшихся между собой вещей двух бывших крымских властителей – бывшего (дважды!) хана и бывшего калги.

Новый крымский хан, впрочем, вскоре также выказал гордую непокорность султану. Это проявилось уже в утвердительных документах на владения, традиционно выдаваемых крымской знати при восхождении на престол каждого нового хана. Во многочисленных ярлыках Инает Герай ни разу не упоминает о каких-либо обязательствах по отношению к турецкому султану, а также не лебезит перед ним, употребляя традиционные для восточного славословия дифирамбы, какими переполнены были ярлыки его предшественников, например, документы Джанибека Герая.

Началось все с того, что только прибыв в Крым в марте 1635 г., Инает Герай не успел быстро выполнить султанский приказ и выступить в поход на Иран. Знакомство с местной знатью и попытки вникнуть в сложные и запутанные крымские дела затянулись, в заботах прошли несколько месяцев, и летний полевой сезон боевых действий 1635 г. был пропущен. Поход был отложен до весны 1636 г., Мурад IV негодовал из-за медлительности крымского правительства.

Видимо, гневом османского падишаха был вызван наглый тон посыльного чауша Асан-аги, прибывшего из Стамбула в Бахчисарай весной 1636 г. сразу после того, как утихли осенние шторма. Султан требовал от хана незамедлительно отправить в Иран 60 тысяч татарских воинов, прямо угрожая в случае неповиновения казнить и самого Инаета Герая, и всех его братьев. Обращение к потомку рода Чингизидов в приказном порядке, да еще под угрозой смерти было неслыханным оскорблением. Очевидно, что после победы над Мехмедом и Шахином османский правитель настолько уверовал в собственные силы, что не находил нужным считаться с тонкостями дипломатического этикета в отношении пребывавших в полной от него зависимости крымских Гераев.

Поначалу Инает Герай проглотил обиду и даже созвал совет беев, чтобы приступить к организации похода. Однако крымская знать во главе с карачами наотрез отказалась выступать в дальний поход, тем более, что требовалось вывести из Крыма практически все боеспособное войско. Действительно, у Перекопа кочевал недружественно настроенный Кан-Темир, и покинуть полуостров в таких условиях означало практически открыто сдать его на разграбление тому, чьи убийства и грабежи 1628 г. были еще свежи в памяти крымцев. Кроме того, беи обратили внимание хана на то, что он сам предпочел сначала не заметить – султан обращался к независимому крымскому властителю, владыке хутбэ и монеты, в совершенно недопустимой манере, приказным тоном, словно к собственному слуге, и даже угрожал убийством! При этом не были присланы традиционные в случае приглашения в поход подарки – драгоценные сабля и халат для хана, одежды и кисеты с деньгами для его военачальников – так называемые походные выплаты «тиркеш бага». Османская империя переживала времена финансовой дезорганизации, и султан решил отправить хана на войну без приличествовавших его сану подарков. И даже более того – бейлербей Каффы Ибрагим-паша отказал Инаету Гераю в праве получения традиционной доли доходов от каффинской таможни, полагавшейся крымскому хану в качестве сальяне.

Было очевидно, что султан перешел все границы и хану следует достойно ответить на столь оскорбительный тон и потребовать возобновления безосновательно прекращенных выплат. Последней каплей стало заявление султанского чауша о том, что если крымцы немедленно не выступят в поход, то султан низведет Крымское ханство до статуса обычной османской провинции и обложит ее жителей хараджем – налогом, который взимался лишь с неверных, а в том случае, если они откажутся платить, прикажет поголовно истребить всех татар. После этого какие-либо переговоры с султаном были уже абсолютно невозможны – собравшись на всенародный курултай, крымцы единодушно присягнули на оружии не подчиняться более османскому султану и не повиноваться его указам в том случае, если вместо Инаета Герая будет прислан из Стамбула новый хан, не соглашаться на замену, а если же турки пойдут на Крым войной, сражаться с ними, не щадя живота своего. Если будет необходимо, то воины обещали сжечь свои дома, уйти в степь и разить противника оттуда – лишь бы не покориться ненавистному врагу.