Загадки и трагедии Арктики - [8]

Стараниями этих авторов кое-что удалось уточнить и дополнить. Установлены, в частности, верные даты рождения, отчества кое-кого из офицеров, их родословные. Но о крайней скудости наших представлений об экспедиции лучше всего свидетельствует хотя бы такой факт: до нас дошли портретные изображения всего двух ее участников — капитан-командора Беринга и многострадального лейтенанта Овцына (в 1741 г. он был восстановлен в офицерском звании; в том же году на островах, названных позднее Командорскими, скончался Витус Беринг). Всего лишь двух из... А сколько их, к слову сказать, было? Кто были люди Великой Северной и как проходила сама экспедиция?

Неясности и разночтения возникают с первого же вопроса. Называют подозрительную по точности цифру участников — пятьсот восемьдесят. В другом авторитетном источнике приводится иное число — их, оказывается, было около тысячи, да еще насчитывалось примерно пять тысяч человек вспомогательного персонала (тех, кто обеспечивал транспортировку грузов, регулярный подвоз продовольствия и снаряжения). А везли, между прочим, не на самолетах, не на поездах и даже не на грузовиках — везли на деревянных судах и крестьянских подводах, и не куда-нибудь в «губернскую глубинку», а в высокоширотную Арктику, на Дальний Восток! И продолжалось это ровно десять лет. Нужно ли говорить, что и вовсе «за бортом» оказались безымянные корабелы, те, кто строил, оснащал, спускал на воду экспедиционные суда.

Это была подлинная армия изыскателей и исследователей, призванная одолеть — и одолевшая! — маршрут вдоль северных и восточных берегов России. Они прошли его на судах, на шлюпках, на собаках и оленях, а в основном пешком, обследовали и впервые достоверно нанесли на карты все земли, в которых побывали, измерили расстояния на местности и морские глубины, провели широкие наблюдения над природой Заполярья и доставили властям сведения об «инородцах», населяющих дикий Крайний Север государства. Именно это и дало экспедиции право называться Великой.

Капитаны, лейтенанты, штурманы, подштурманы, штурманские ученики, мичманы, лекари, подлекари, лекарские ученики, боцманы, квартирмейстеры, трубачи, канониры, писари, подшкиперы, барабанщики, конопатчики, плотники, парусных дел мастера, толмачи-переводчики, рудознатцы-геологи, непременные священники («пастор — один, иеромонахов — шесть»), капралы, сержанты и, наконец, главные действующие лица, солдаты и матросы — вот кто уходил в Арктику два с половиной столетия назад.

Каково было их снаряжение? Предельно скудное, начиная от «транспортных средств» (деревянные парусно-весельные суда, собачьи и оленьи нарты, обычные телеги) и кончая приборами для наблюдений: компас, морской квадрант и градшток для весьма приближенного определения широты места — вот, пожалуй, и все навигационное оборудование. Поскольку хронометр не был еще изобретен, вторую составляющую географических координат, долготу, приходилось определять сложным и не слишком точным методом счисления — по направлению и скорости движения судна. Представьте себе, сколь непросто было заниматься этим в узких полыньях и разводьях среди льдов, при крайне переменчивых ветрах, непредсказуемых подводных течениях, резко сбивавших судно с курса!

На судах имелись лоты (прочные веревки с грузиком на конце для измерения глубин), а также забортные лаги — примитивные приборы, позволяющие вычислять скорость корабля. Значились в списках научного снаряжения и обыкновенные веревки: их, туго натянув, клали на поверхность земли, снега или льда — так определялись расстояния на местности. Со временем наиболее смекалистые наловчились с высокой точностью засекать пройденные версты по скорости равномерного бега доброй собачьей либо оленьей упряжки. При общей сумме экспедиционных расходов свыше трехсот шестидесяти тысяч рублей «на академические инструменты», как гласит один из документов, было истрачено семьдесят три рубля восемнадцать копеек...

Основу основ экспедиции составляли геодезия, картография и гидрография. Именно тогда, в середине XVIII в., выковывались кадры русских полярников-профессионалов, чьей обязанностью стало прокладывать трассы для тех, кто пойдет следом за ними. Гидрографы — первые по счету и по важности исследователи, зачинатели всестороннего освоения Арктики и ее главной артерии, Северного морского пути. Это их работы, длившиеся целые столетия, обеспечили и обеспечивают по сей день надежную работу уникальной дороги во льдах. Это они, полярные гидрографы, первыми, а значит, с огромным риском для жизни, заглянули в каждую бухту и бухточку каждого из морей Северного Ледовитого океана (Баренцево, Белое, Карское, море Лаптевых, Восточно-Сибирское, Чукотское, Берингово), обшарили, облазили самые глухие уголки арктического побережья, а со временем соорудили на берегах материка и многочисленных высокоширотных островов навигационные знаки и маяки для безопасности будущего мореплавания.

Нас, сегодняшних, не может не поражать тщательность, с какой вели они наблюдения в громадном «белом пятне», на пространстве, не имевшем тогда достоверных географических координат, геодезической привязки, астрономических пунктов. Даже для таких солидных поселений, как Тобольск или Якутск, в те времена не были известны градусы и минуты их широты и долготы. Но участники Великой Северной сумели нанести на карту свыше десяти тысяч километров береговой линии, да с такой образцовой точностью, что составленных ими карт и описаний хватило почти на два последующих столетия!