Загадки и легенды русской истории - [34]

Как вы обратили внимание, прохождение кометы Галлея над Землей произошло в 1607 г., тогда как климатическая катастрофа в России берет начало с июня 1601 г. Но… Появление кометы Галлея совпало с возобновлением гражданской войны в России, более ожесточенной, чем война в 1604–1605 гг., и более длительной. Не испытывая более терпение читателя, перейдем к подземной войне в крепости Кромы.

Русский физик К. Перебийнос выдвинул гипотезу, согласно которой комету Галлея составляют метеориты, опережающие само ядро на 2 миллиарда километров, а моменты прохождения кометы (каждые 75 лет и 6 месяцев) вблизи Земли связаны с катастрофическими природными явлениями и событиями на ней. М.В. Крупин в своей исторической повести «Самозванец» (Нижний Новгород, 1994) развил гипотезу Перебийноса, увязав момент прохождения в 1607 г. кометой Галлея Земли с климатической катастрофой 1601–1602 гг., вызвавшей невиданный доселе на Руси голод. По Крупину, мчавшиеся впереди кометы Галлея метеориты, пробиваясь сквозь атмосферу Земли, вызвали движение тяжелых облаков со стороны Северного Ледовитого океана на Русь, где северный холод, встретившись с теплом, в свою очередь, вызвал десятинедельный холодный дождь, а затем снег и мороз.

Вторжение войск самозванца показало всю шаткость режима Бориса Годунова. Первая же русская крепость сдалась без боя. Двигавшийся в авангарде казачий отряд атамана Белешко первым подошел к Монастыревскому острогу. Посланный Белешко казак подъехал к стене крепости и на конце сабли передал жителям послание «царевича Дмитрия». Этого оказалось достаточно, чтобы в остроге поднялось восстание. Восставшие связали воеводу Монастыревской крепости Бориса Лодыгина иего помощника Михаилу Толочанова. Вечером 21 октября 1604 г. Лжедмитрий со своим войском вошел в острог, встречаемый радостными криками: «Встает наше красное солнышко, ворочается к нам Дмитрий Иванович!» Затем армия Лжедмитрия взяла Чернигов, жители которого сами повязали своих воевод — князя Татева, князя Шаховского и Воронцова-Вельяминова. Радость черниговцев была столь велика, что они, забыв о грабеже солдат Лжедмитрия при взятии города, приветствовали «подлинного царя».

11 ноября армия Самозванца приступила к осаде Новгорода-Северского. Когда после неудачной попытки генерального штурма города отряды Самозванца, понеся большие потери, были готовы отступить, неожиданно в их лагерь пришла весть о сдаче правительственными войсками Путивля — ключевого звена обороны всей Черниговской земли. Путивль — единственный из городов Северной Украины (или Северщины), который обладал каменной крепостью и был крупным торговым центром с большим посадом. Самозванцу повезло с занятием Путивля вдвойне: помимо важного стратегического положения в оборонительной системе государства, в городе-крепости в воеводской казне хранились очень крупные денежные суммы. Деньги предназначались для выплаты жалованья служилым людям и на крепостное строительство. Завладев воеводской казной, Лжедмитрий уже не ломал голову над мыслью, чем платить наемному воинству. 23 ноября поднялся мятеж против Годунова в Рыльске, 1 декабря — в Курске. Оборонительная система пограничных степных городов-крепостей рушилась.

3 декабря 1604 г. произошло событие, ошеломляющие последствия которого предрешили исход борьбы Лжедмитрия I с армией московского царя Бориса Годунова. Скрынников, исследуя картину политической борьбы в Русском государстве на начальном этапе гражданской войны XVII в., обнаружил во Львовской исторической библиотеке АН УССР, в фонде библиотеки Оссолинских, «Поденную записку о походе Лжедмитрия!». Иначе говоря, путевой военный дневник будущего царя. Р.Г. Скрынников обнародовал сделанные им выписки из походного дневника Самозванца в своей книге «Социально-политическая борьба в Русском Государстве в начале XVII века» (Ленинград, 1985).

Запись в походном дневнике Лжедмитрия I от 3 декабря 1604 г. свидетельствует, что «волость Кромы поддалась». Иначе говоря, крепость Кромы перешла на сторону повстанцев. Что представляла собой эта крепость? Она была выстроена в 1594 г. из дуба. Главной особенностью Кром было ее исключительно выгодное положение на местности — она расположилась на вершине холма, возле берега реки Кромы. Крепость со всех сторон была окружена болотами и камышами. Наверх к ней вела одна-единственная узкая тропа. В распутицу все топи вокруг крепости становились абсолютно непроходимыми. Изначально в оборонительной системе Руси она считалась второстепенной, главным форпостом обороны Москвы на юге рассматривалась недавно возведенная на берегу Северского Донца крепость-город Царев-Борисов, названная по имени царя. На Дону возведение этой крепости восприняли как прямую угрозу казачьей вольности, и в самом начале Смуты донские казаки рассчитались с Годуновым за все притеснения. Царев-Борисов был взят штурмом и стерт с лица земли. Сильный гарнизон крепости сам повязал своих воевод, сложил оружие перед атакующими и немедленно покинул город.

Повсеместный переход пограничных областей на сторону «царя Димитрия» был, ко всему прочему, вызван и небывалой жестокостью годуновских войск по отношению к населению. Такого на Руси не наблюдалось со времен монгольского нашествия. Конрад Бус-сов, наемник-ландскнехт войск Годунова из Люксембургского княжества в Германии, в изданной в 1612 г. в Риге книге «Смутное состояние Московского государства», которая признается отечественными историками как наиболее достоверное иностранное сочинение о Смуте, свидетельствовал: «В Комарицкой волости они вешали на деревьях за одну ногу несколько тысяч крестьян с женами и детьми и стреляли в них из луков и из пищалей так, что на это прискорбно и жалостно было смотреть». Злодействовал в Комарицкой волости полк главнокомандующего годуновских войск князя Ф.И. Мстиславского. Историк Н.И. Костомаров добавлял, что годуновцы «детей сажали на кол…, младенцев жарили на сковородах». Сохранившиеся документы Разрядной росписи представляют состав карательных войск Годунова против тех волостей, где поддержали повстанцев: «татар касимовских, царева двора Исеитова полку». Костомаров дополняет: «В московском войске было наполовину татар и прочих инородцев, и они-то особенно варварски свирепствовали. Ничего подобного не делалось народу от дмитриевцев, и эта разница отверждала народ в убеждении, что Дмитрий настоящий царевич»