Загадки древних времен - [90]

В глазах преемников вина Симеона Бекбулатовича была лишь в том, что он занимал московский престол и остался после этого жив. Сами недостаточно прочно восседая на троне, они не хотели мириться с еще одним законным царем в своей державе (двум медведям, как известно, в одной берлоге тесно, даже если один из них уже «на пенсии»). Поскольку до других многочисленных «законных» искателей престола им было трудно добраться, то свою суровость и непреклонность в вопросах государственного порядка они изливали на того, кто и не собирался сопротивляться, а именно на безропотного царя Симеона, который, может быть, всю свою жизнь хотел лишь одного, — чтобы московская власть оставила его, наконец, в покое. Но власть, особенно в России, это дверь, которая открывается только в одну сторону, однажды поимев с ней дело, отделаться от нее почти невозможно. Она, в лице своих служителей, ничего не забывает и никому не прощает. У нее нет снисходительности, она все воспринимает всерьез и буквально (уж если ненавидит, то и дышит негодованием вместо воздуха), и особенно суровой и серьезной она становится, когда речь идет о местах под троном. И именно потому Симеон Бекбулатович на всю свою жизнь так и остался несчастным заложником царского титула.

Клады российской земли

В мире нет, наверное, другой такой страны, на огромном пространстве которой происходило бы столько войн, вражеских нашествий, смут, бунтов, внутренних неурядиц. И каждая возникавшая в России «нестабильность», опасная ситуация немедленно вызывали в людях желание как-нибудь подальше и понадежнее спрятать то, что могло быть отнято, сожжено или пропасть любым другим способом.

Идет эта традиция с самых древних времен и до нашего времени — старейшим российским кладом считается собрание каменных топоров и инструментов, которое было найдено в XIX веке в большом глиняном горшке в Подмосковье и которому семь тысяч лет, а самый последний еще не отыскан вообще. Возможно, его в этот момент как раз закапывают.

А если кладов много, то и кладоискателей в России не меньше. Нет в мире другой столь всепоглощающей страсти, как азарт поиска, тем более поиска результативного. С той самой секунды как за переплетением тонких и гибких сосновых корней, за осыпающимся желтым песком вдруг блеснул серебряным боком литой кувшин, и я понял — клад! — разом потеряли остроту для меня и рыбалка, и походы за грибами, и даже утиная охота, к которым был я до того особенно пристрастен. С тех пор минуло много времени, заполненного поисками и находками, работой над архивными документами, лазанием по покинутым домам, котлованам и траншеям, несколькими большими экспедициями и множеством малых, однодневных, и, естественно, тремя найденными полноценными кладами и великим множеством единичных, часто очень интересных находок.

Любой человек может представить себе, как это было. В каждой даже и не очень зажиточной семье за несколько лет скапливаются какие-то ценности. Дорогие семейные реликвии. Результаты профессиональной деятельности. Женские украшения — колечки, цепочки, сережки… В некоторые времена и мужчины от них не отставали, были у них и собственные украшения — как минимум перстеньки. Что-то досталось по наследству, что-то принесла в дом с приданым жена, что-то прикупилось само собой со временем. Имелись, конечно же, и накопления на «черный» день. Были эти накопления скорей всего в монетах или в чем-то подобном — размером поменьше, а ценой побольше. Стоял где-нибудь сундучок, или шкатулочка, или просто глиняный горшок. В Древней Руси деньги и ценности хранили часто в подголовниках — специально сделанных выемках с крышкой на возвышениях под подушкой. Из средневековых документов известно, например, что у «гостя» Гаврилы Фатеева, жившего в XVII веке в Москве, было «в подголовке денег пятьсот рублев, двести золотых, тридцать ефимков»… Нередко вместе с постройкой дома предусматривали особые тайнички для ларцов и сундучков. Кто-то скапливал поменьше, купец или служивый человек — побольше. Мало ли что случалось. Вдруг — пожар! Кочевники обложили город! Или вспыхнуло восстание! Или с войском идет на селение француз (поляк, немец, литва, татарин) и, по слухам, грабит и убивает. Или ходит по домам (квартирам) какая-нибудь власть и отбирает нажитое имущество — ей ведь всегда не хватает именно наших денег. В 1660 году Московию посетил австриец Августин Мейерберг. В своих записках впоследствии он замечал: «Деревенские жители, да и сами дворяне, живущие в своих деревнях и поместьях, обыкновенно зарывают свои нажитые деньги в лесах и полях, по обычаю заимствованному у предков».

Уйти — некуда, с собой унести — нельзя. Значит, надо спрятать понадежней, а потом, Бог даст, вернуться и откопать. Железное, во все времена эффективное средство, но Бог был милостив — по грехам нашим — далеко не всегда. И чаще всего ценности оставались там, где их положил хозяин.

В 1898 году в Феодосии при ремонте стен погреба был обнаружен большой глиняный кувшин с четырьмя отделениями внутри. В каждом отделении лежали золотые и серебряные монеты, украшения, драгоценные камни. На глине была процарапана надпись, рассказавшая, что же это такое. Это был клад, но необычный, вошедший в историю под названием «клад четырех поколений». Этот клад собирала одна семья, начиная с XIV века и до 1610 года. Собирала по монетке, отказывая себе в самом необходимом, а в итоге все ценности достались каким- то совершенно посторонним людям.