Загадка "Веселого дельфина" - [26]

После чая мисс Бэллинджер предложила им посмотреть кое-что из ее работ. Несомненно, она была мастером своего дела, и какое-то время они оба с огромным интересом рассматривали рисунки и картины, выбранные ею из стопки холстов, небрежно сложенных на диване в гостиной.

— Ой, это же «Дельфин»! — всплеснула руками Пенни. — Вы, должно быть, рисовали его с нашей стены.

— Верно, но только это было несколько лет назад, когда я там останавливалась, — объяснила мисс Бэллинджер. — Но мне хочется когда-нибудь написать его еще раз — лучше. Твоя мама уже решила, когда она открывает отель? — обратилась она к Джону.

— Мы открываемся сегодня, — ответил он. — И я надеюсь, вы навестите нас, пока мы на каникулах.

Мисс Бэллинджер кивнула:

— Я как-нибудь позвоню твоей маме или зайду поговорить с ней. Я обожаю старинные дома и старинные вещи. И собираю старые карты, бумаги, документы. Мой лондонский дом весь забит такими вещами. Вы оба должны когда-нибудь приехать посмотреть мою коллекцию. Кстати, раз мы об этом заговорили, вы могли бы кое-что для меня сделать, пока вы не разъехались по своим школам.

— Конечно, мисс Бэллинджер, с радостью, — приторно вежливо пропела Пенни. — Мы все для вас сделаем — все, что сможем, правда же, Джон?

До этого мисс Бэллинджер стояла к ним спиной у окна. Но после реплики Пенни она повернулась, блеснув очками, и они не смогли уловить выражение ее глаз.

— Раз так, я скажу вам, что вы могли бы для меня сделать. Как раз сейчас я составляю коллекцию старых писем, книг, документов, карт. Меня особенно интересуют карты, относящиеся к этим местам. Все свои истории о марче и контрабандистах я узнала из тех бумаг, которые мне удалось собрать. И я бы хотела, чтобы вы мне помогли увеличить мою коллекцию.

— Я что-то не очень понимаю, как мы могли бы вам помочь, — наморщил лоб Джон. — Мы бы, конечно, с удовольствием, но вряд ли мы найдем какие-то старые бумаги или карты.

— Я надеялась, что вы поищете их для меня… Я бы вам хорошо заплатила. Немного наличных в кармане, когда вы поедете в школу, не помешают, а? Если хотите, я бы с удовольствием дала вам несколько фунтов прямо сейчас, и вы для меня что-то принесете.

— Что вы, мисс Бэллинджер! — воскликнула Пенни, ткнув Джона под столом ногой так сильно, что он подпрыгнул. — Мы никак не можем этого сделать!

— Ну, тогда просто имейте в виду, что меня эти вещи интересуют, на случай, если вы наткнетесь на подобные документы, неважно когда и где. Я страстный коллекционер, а коллекционеры, как вы знаете, готовы на все ради того, чтобы заполучить нужную им вещь.

Хотя последние слова были сказаны с улыбкой, Пенни почувствовала в них какое-то предупреждение или угрозу, и, когда мисс Бэллинджер заговорила опять, причем очень тихо, Пенни инстинктивно пододвинулась ближе к Джону.

— Я вот как раз вспомнила, — продолжила мисс Бэллинджер. — Вы как будто говорили мне в поезде, что ваша мама хранит какие-то старые бумаги, чтобы показать вам. Ты уверен, Джонатан, что у тебя ничего нет для меня?

— О каких бумагах вы говорите, мисс Бэллинджер? — невинно спросил Джон. — Я не говорил, что мы уже просматривали эти старые бумаги.

— Разве? Странно. Почему же я решила, что говорил? Сама не понимаю…

— Ну-у, — задумчиво протянул Джон, — нашли мы там несколько старых бумаг… И карта там еще была, правда, Пенни? Но из этих бумаг мы ничего не сможем вам отдать. Понимаете, мисс Бэллинджер, они наши, и мы не собираемся их продавать. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать.

— Нет, я этого совсем не понимаю, — отрезала мисс Бэллинджер так резко и с таким изменившимся выражением лица, что Пенни вздрогнула. — Не вижу причин, почему бы вам, дети, не отдать мне эти старые бумаги. Я уверена, они для вас не представляют никакой ценности, а для меня, возможно, это как раз то, что нужно… А карта? Знаете что, мои юные друзья? Я дам вам за нее пять фунтов!

— Но, мисс Бэллинджер, — запротестовал Джон. — Мы не можем взять эти деньги. Не можем!

— Но это всего лишь старый лист бумаги, — вмешалась Пенни. — Какие-то линии, черточки, несколько красных крестиков и пунктирных линий…

— Красных крестиков? — насторожилась мисс Бэллинджер. — Вы уверены? Вы ничего не путаете? Потому что как раз такие карты я и ищу. Где она сейчас? Можно мне на нее взглянуть?

— Да где-то дома валяется, — беззаботно махнул рукой Джон. — Точно не помню, куда я ее сунул. Пенни, может, ты помнишь?

— Нет, я тоже не помню. Какой ты растеряха, Джон, однако.

— А теперь послушайте меня. Эта карта, возможно, стоит больших денег. Принесете ее сюда, или я к вам зайду. И я вам сразу скажу, сколько она стоит!

Обратившись к Пенни, мисс Бэллинджер продолжала:

— Когда твой день рождения, дорогая? Случайно, не седьмого апреля? Хочешь, я подарю тебе картину с «Дельфином»?

— Но мой день рождения только что прошел, — ответила Пенни, порядком растерявшись. — В июле. Конечно, мне бы хотелось иметь эту картину, но я никак не могу ее принять. Нет, никак, большое спасибо.

Мисс Бэллинджер вразвалку подошла к дивану, нашла холст, о котором шла речь, скатала его в трубку и сунула в руки Пенни.

— Ерунда, моя дорогая! Я рада, что она будет у тебя. Пожалуйста, возьми ее. И единственное, о чем я попрошу, это чтобы вы вспомнили обо мне, если найдете какие-нибудь старые бумаги.