Загадка утраченной святыни - [6]

Девочка также рассказала, что за несколько дней до этого они вместе с Комовым ходили в город, где повстречали сторожа монастыря Захарова и по-дружески поздоровались с ним.

Сам Чайкин, чтобы перевалить вину на Максимова, свидетельствовал, «что вечером 28 июня он был дома, лег спать часов в 8–9 и ночью никуда не ходил; на второй или третий день после Петрова дня он купил за 750 рублей у Максимова, пришедшего к нему на квартиру, две ризы с икон Спасителя и Казанской Божией Матери, зная, что они похищены в Казанском монастыре; ризы были куплены изрезанными, и он скрыл их в печи, а камни и жемчуг спрятал в ножку стола…».

Максимов же утверждал: «После кражи из монастыря Чайкин на мои вопросы о судьбе икон сказал: «Я порубил, побросал в печку, мать (тещу) заставил сжечь; она жгла и плакала – мамаша у нас плаксивая». Как показало следствие, тогда же Максимов по просьбе Чайкина продемонстрировал, как расплавляется золото, и получил от него жемчуг, который Максимов и продал 2 июля.

В железной печи на квартире Чайкина были найдены не только обгорелые жемчужины, кусочки слюды, гвоздики и петельки с риз, но и загрунтовка с позолотой, и обугленные дощечки, что формально доказывает уничтожение не только риз и окладов, но и самих икон.

Прослышав об этих показаниях, люди говорили так: из пепелища даровал Господь святой образ Своей Пречистой Матери, и вот по грехам нашим в пепел вновь обратилась чудотворная икона. Причем практически на том же месте!

… Еще до суда никто из адвокатов не брался, то есть просто не желал защищать Чайкина, хотя это и сулило известность, карьерные выгоды. Принудительным порядком, в качестве бесплатного государственного защитника Федора Чайкина был назначен 23-летний присяжный поверенный Георгий Тельберг. Как он вспоминал после первой встречи с подзащитным, «у нехристя был огненный взгляд, который производил впечатление силы и энергии – прямо Пугачев, такой не дрогнет посягнуть на святыню».

Позднее Тельберг писал в дневниках, что «телеграф и газеты так дружно переврали мою фамилию, что последняя трансформация в одной провинциальной газете выглядела следующим образом: «Известный еврей Шальберг нанялся за сто тысяч рублей защищать гнусного святотатца; вся христианская адвокатура возмущена очередной еврейской наглостью». Будучи от рождения христианином, и притом очень кротким, я прямо испугался, не вызову ли я волны еврейских погромов».

Впоследствии Тельберг сделал-таки вполне успешную карьеру, вплоть до того, что на короткое время стал министром юстиции (правда, не Российской Империи, а в правительстве А.В.Колчака; на его долю выпадет участие в расследовании обстоятельств гибели царской семьи). Тельберг сумеет бежать в конце 1919 года в Китай, а перед Второй мировой – в США, где и закончит свои дни в середине 50-х, вполне благополучным и успешным человеком.

А в 1904 году российские газеты писали, что Тельберг защищал святотатца по методу «а ля Горький»: мол, в том, что Чайкин стал вором и безбожником, виноват не он, а общество; он вырос подкидышем, потом пастушил на Дону, с 24 лет стал профессиональным ростовским вором… Выходило так, что Чайкин – изгой общества, у него не было другого выбора в жизни, кроме как стать преступником, стало быть, и судить его строго нельзя.

Лев Толстой, незадолго до того преданный анафеме за свою антицерковную, антихристианскую деятельность, прислал Тельбергу телеграмму-поздравление «за дух искренности и человечности, который так редко бывает в адвокатских речах». Несчастный Георгий Тельберг проклял тот день, когда ступил на адвокатскую стезю. Многие друзья просто перестали с ним общаться! Порядочные люди не подавали ему руки…

Но тем не менее Тельберг честно выполнил свой профессиональный долг.

Вина почти всех подсудимых была доказана, и они были приговорены к различным срокам заключения: Варфоломей Андреевич Стоян (Федор Чайкин) – к лишению всех прав состояния и ссылке на каторжные работы на 12 лет, Ананий Тарасович Комов – к лишению всех прав состояния и ссылке на каторжные работы на 10 лет, ювелир Николай Семенович Максимов – к лишению всех особых, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и воинского звания и исправительным арестантским отделениям на 2 года и 8 месяцев, сожительница Чайкина Прасковья Константиновна Кучерова и ее мать Елена Ивановна Шиллинг – к тюремному заключению на 5 месяцев и 10 дней каждая. Церковный сторож Федор Захаров был оправдан. Приговор огласили 29 ноября. В этот день далеко на Востоке пал Порт-Артур…

Федор Чайкин и Прасковья Кучерова перед попыткой бегства

Лишь благодаря пламенным речам Георгия Тельберга Чайкина осудили «всего» на 12 лет каторги в сибирских рудниках. Через полтора года Чайкин бежал, а еще через год был пойман в момент ограбления церкви в Ярославле (запомните название города!), посажен в кутузку и, как объявили в народе, застрелен охранниками при попытке бегства. Однако на самом деле Чайкина просто спасли от людского гнева (а скорее, сохранили «на всякий случай» – и от попыток побега, и, главное: а вдруг святотатец одумается и даст новые, правдивые показания?). Его пожизненно заточили в шлиссельбургскую крепость. Через несколько лет преступник начал проявлять признаки умопомешательства, а когда незадолго до революции умирал, то наотрез отказался от исповеди. Но и на смертном одре полубезумный Чайкин упрямо твердил, что не сжигал Казанскую икону…