Загадка тетрадигитуса - [3]
Низкое дождевое небо нависало над Портсмутским рейдом, сливаясь у горизонта со свинцовыми водами. Старая добрая Англия – туман, дождь, клетчатый твид… и броненосцы. И золото, конечно: жёлтым металлом тускло блеснул брегет в руках одного из джентльменов, беседовавших у борта, под выгнутой на манер лебединой шеи, шлюпбалкой. Тот, что повыше в цилиндре и плаще-макинтоше; второй, коренастый, с простоватым круглым лицом, опирается на трость чёрного дерева. Вместо цилиндра – котелок, головной убор, недавно вошедший в моду в деловых кругах Лондона.
Такова она, Британия. Элегантность и неброский вкус во всём: и в круглом, слоновой кости, набалдашнике трости, инкрустированной скромным серебром, и изящных обводах винтовых корветов, маячивших за бронированными утюгами Ройял Нэви.
Броненосцы изрыгали залпы, приветствуя королеву. Пушечный рык заглушал величественные звуки «Правь Британия…» Над рейдом плыли клубы сизого порохового дыма. Орудиям вторили зрители – не хуже фанатов «Манчестер Юнайтед» на финале Лиги Чемпионов. Варя с Иваном отчаялись перекрикивать канонаду и восторженных подданных Её Величества.
На королевский смотр в Портсмут съехалась праздная публика из Хэмпшира, Лондона, со всей Южной Англии. Но если бы кто-то попытался отыскать на «Новой Каледонии» пассажиров из простонародья, то его ждало бы горькое разочарование. Рядовые клерки из Сити, владельцы пабов и мелкие торговцы колониальными товарами любовались мощью флота с бортов пароходиков, буксиров, рыболовных шхун и прочей плавучей мелочи, битком забившей гавань. Роскошная яхта, принявшая на борт родовитых гостей и семьи офицеров Королевского Флота, заняла место в стороне от плебейской водо плаваю щей мелочи, в стайке таких же элегантных красавиц. Приглашения на «Новую Каледонию» отпечатаны на плотной бежевой бумаге с золотым обрезом; под силуэтом яхты, в обрамлении геральдических символов – затейливая надпись:
«The Royal review at the personal invitation of Vice-Admiral of the Royal Navy, Sir Geoffrey Thomas Phipps Hornby».*[3]
«Личные гости вице-адмирала, вон оно как! Любопытно, как Корф сумел раздобыть столь солидные приглашения? Впрочем, персонал посольства Российской Империи (и, в первую очередь, наверняка имеющийся тут резидент военно-морской разведки) в Лондоне наверняка не зря ест свой хлеб, и уж с такой пустяковой задачей им справиться по силам…»
Он посмотрел карточку на просвет, любуясь водяными знаками. Королевские львы и единороги чередовались на них с цветками чертополоха и хитро переплетёнными буквами латинского алфавита.
Под факсимильным оттиском с подписью вице-адмирала, вписаны имена и титулы тех, кому, собственно, выданы приглашения. Троюродный племянник и внучатая племянница господаря Черногории Николы Первого Петровича, не больше и не меньше! При разработке легенды барон беззастенчиво воспользовался родственными связями Николки Овчинникова по линии матери – та приходилась дальней роднёй нынешнему сербскому королю, а уж через него и черногорскому господарю. Никол, таким образом, оказывался сколько-то там…юродным брат коронованной особы. Ещё на заре знакомства с Ваней он показывал ему фотографию матери: та покинула Сербию с семьёй, спасаясь от преследования турок. Сначала жила в Италии, а потом, когда Греция получила свободу, перебралась в Афины. И совсем, было, собралась на родину – но тут на рейде появился русский военный корабль, на котором служил старший лейтенант Овчинников.
Надо сказать, что Николка изрядно расстроился, когда выяснилось, что в этой операции группе «Зайн», в которую он входит, отведена роль скорее вспомогательная. А что поделать, если придётся пользоваться техникой совсем из других времён, и во владении ею Иван даст другу даже не сто, а всю тысячу очков вперёд?
Черногория, это же надо! Для британского обывателя, подобный титул – примерно то же, что вождь племени Мумбо-Юмбо – ну, может, самую малость пореспектабельнее. В Метрополии привыкли к туземной знати из отдалённых уголков мира. Да и где она, эта Черногория? Вот и помощник капитана, которому они предъявили карточки-приглашения, не слыхал о такой стране…
С полуюта «Новой Каледонии», были прекрасно видны и королевская яхта, и флагманский броненосец. Ещё до начала смотра Иван и Варя познакомились со словоохотливой дамой лет тридцати пяти. Её супруг служил на одном из кораблей; от неё они узнали, что строй броненосцев возглавляет «Александра», любимый корабль вице-адмирала Хорнби. Он ещё в 1877 году прошёл на «Александре» через пролив Дарданеллы, чтобы устрашить русских варваров, намеревавшихся подло и вероломно захватить турецкую столицу. А девять лет спустя, в 1886-м, орудия «Александры» громили форты Александрии – с её выстрелов, собственно, и началась англо-египетская война. Получив новое назначение, вице-адмирал, конечно, не забыл о своём флагмане.
«Сэр Хорнби снова будет наводить страх Божий на русского царя – трещала супруга моряка – Одиннадцать лет назад он напугал отца нынешнего императора России – справится и теперь!»
Дама размахивала платком, приветствуя королевскую яхту, и кричала – громко, визгливо, не уступая публике на пароходиках. Варвара недовольно косилась на чересчур энергичную миссис. Где ты, знаменитая британская сдержанность? Остальные пассажиры «Новой Каледонии» тоже не отставали от военно-морской дамы – с кормы неслись приветственные крики, в воздух летели шляпки, котелки, цилиндры. Некоторые пропадали за бортом, подхваченные порывом ветра, и тогда толпа разражалась насмешливыми криками.
