Загадка Таля. Второе «я» Петросяна - [4]

Долго не утихавшие споры вокруг Таля отражали то ироническое, недоверчивое отношение, которое всегда вызывают у некоторой части современников новые идеи, новый стиль. Таль самолично давал поводы для скепсиса. Множество его комбинаций, успешно завершавшихся за доской, находили потом опровержение. И хотя партия, представляющая собой ограниченное во времени и насыщенное психологическими мотивами столкновение двух интеллектов, двух характеров, — не этюд, где опровержение авторского замысла сводит ценность этого произведения на нет, партии Таля — на том основании, что комбинации его некорректны, — признавались авантюрными, не отвечавшими строгим нормам шахматного искусства.

Скептицизм, неверие в правомерность творческой манеры Таля упрямо следовали за ним даже в его самых победных походах.

В 1954 году Миша Таль, выиграв матч у Владимира Сайгина, стал в восемнадцать лет мастером. У многих, кто не видел партий матча, столь раннее (для тех времен) посвящение в рыцари вызвало сомнение. А ведь Сайгин относился отнюдь не к слабейшим нашим мастерам и победа над ним могла считаться вполне достаточным основанием для присуждения такого звания. Правда, еще несколько лет до того поговаривали, что, дескать, живет в Риге талантливый мальчик, который подает большие надежды, но все равно — первый успех Таля был взят под сомнение. Запомните эту ситуацию: она повторится не раз. Таль станет одерживать одну победу за другой, а знатоки будут только недоверчиво пожимать плечами.

Спустя два года Миша Таль выступил в XXIII чемпионате страны и набрал всего на очко меньше, чем победители турнира — Тайманов, Авербах и Спасский. Для дебютанта — великолепный результат, не правда ли? Еще важнее другое — уже тогда Таль обнаружил силу и своеобразие своего стиля, который быстро завербовал ему многочисленных поклонников.

Вот, например, что писали о нем после турнира: «Отличительной чертой творчества Таля является его безграничный оптимизм. Он играет быстро, порывисто, отдается полностью своему вдохновению, которое у него полноценно, и снабжает его великолепной тактической зоркостью.

Даже в совершенно безнадежных положениях Таль не перестает верить в свою удачу, утомляет противников изворотливостью в защите».

Казалось бы, оценка более чем лестная, не так ли? Но погодите, дальше следует оговорка:

«Бросается в глаза ограниченность творческого кругозора Таля. Это — смелые атаки, остроумные выдумки, ловушки. В игре Таля много риска, но часто необоснованного, атаки порой не вытекают из требований позиции».

Необоснованный риск… Требования позиции… Запомним и это: с подобными упреками Таль столкнется не раз. Тем более что требования позиции он действительно часто игнорирует. Но подождем осуждать его за это.

Прошел еще год, и юный мастер стал чемпионом СССР. Поразительный успех! Но опять-таки значение победы не ограничивалось только чисто спортивными итогами. Таль в этом турнире встретился за доской с восемью гроссмейстерами. И вот пятеро из них — Бронштейн, Керес, Петросян, Тайманов, Толуш (какое великолепное созвездие имен!) — потерпели поражение и тем самым, по выражению одного из обозревателей, «проголосовали» за допуск Таля в семью гроссмейстеров, двое — Спасский и Корчной, — сыграв вничью, «воздержались», и только один Болеславский «проголосовал» против. Шесть очков из восьми — вот каков был результат встреч Таля с прославленными гроссмейстерами.

Новый чемпион Советского Союза вновь удивил своей необычайно рискованной и красивой игрой, сделавшей его теперь кумиром болельщиков. Некоторые партии Таля из этого турнира обошли мировую шахматную печать.

И все-таки кое-кто из знатоков был по-прежнему настроен скептически. Зрители в зале восторженным гулом встречали каждую победу Таля, а скептики только иронически усмехались. Лед не растаял даже тогда, когда Таль заставил капитулировать Кереса, причем произошло это в эндшпиле, где комбинационные мотивы безропотно уступили место глубокому стратегическому расчету.

В следующем чемпионате СССР, в 1958 году, Таль выступал уже не мальчиком, но мужем. Медовый месяц дебютантства прошел безвозвратно, с чемпионом страны играли особенно осторожно и старательно. И все же он опять оказывается первым!

Дважды подряд стать чемпионом страны — это удавалось только Ботвиннику, Кересу и Бронштейну. Но молва живуча — снова пополз шепот: Талю везет! Разве закономерно, что он выиграл безнадежную партию против Спасского? Разве в партии с ним не сделал грубейшей ошибки Геллер? Разве, разве… Много еще приводилось этих «разве». Словом, для многих Таль по-прежнему оставался всего лишь любимцем фортуны, браконьером, который дерзко нарушает законы шахматной борьбы, но непостижимым образом ускользает от заслуженного возмездия.

Но вот в августе 1958 года в югославском городе Портороже начинается межзональный турнир — один из этапов отборочных соревнований к матчу на первенство мира. Таль и там умудряется стать первым! В том же году он добивается абсолютно лучшего результата на XIII Олимпиаде в Мюнхене — набирает тринадцать с половиной очков из пятнадцати. Затем Таль разделил второе-третье места на очередном чемпионате страны (первая «неудача»!), а после этого взял первый приз на международном турнире в Цюрихе.