Загадка Скалистого плато - [7]

— Спасибо. Я отправлю к тебе кое-что.

Туриев откинулся на спинку стула, закурил. Чарыев и Смолин сиротливо сидели в углу дивана.

Харебов, по просьбе Туриева, связался с телеграфом, протянул трубку Борису. Тот медленно продиктовал:

— «Москва госбанк СССР прошу сообщить какой район страны были направлены банковские билеты достоинством 100 рублей серии СБ выпуск 196… года Сообщение ждем по адресу…»

— А теперь, — обратился он к Харебову, — едем в Ид. Как вернемся, ты с Чарыевым и Смолиным двигаешь в Пригорск.

Натужно ревя мотором, машина карабкалась вверх по ухабистой дороге. Близкие вершины снежников горели под лучами уходящего на покой солнца, густая синева постепенно ложилась на склоны гор. Машину то и дело подбрасывало, изрядно трясло. Ах, эти наши дороги! Сколько копьев сломано в спорах, нужны ли сразу хорошие дороги, а не времянки, на которых задолго до срока умирают машины. Сколько денег выбрасывается под колеса различных автомобилей, надсадно жующих трудные километры. И когда мы научимся беречь не просто рубль, а рубль народный?

От Ида до Рудничного пятнадцать километров. Говорят, новый автобус выходит здесь из строя, не прослужив и года. А что говорить о рудовозах? Ежегодно их заменяют десятками новых.

У начала тропы на Скалистое плато остановили машину, вышли.

Харебов несмело проговорил:

— Мне в голову одна мысль пришла, Борис.

— Выкладывай.

— При убитом не было никаких вещей, в карманах пусто — так? Выходит, преступник застрелил его, спустился на дорогу, пробежался, забрал вещи, очистил карманы… Такого быть не может. Мне кажется, один стрелял, другой неподалеку здесь находился в каком-нибудь укрытии. Когда все свершилось, он и забрал вещи, пошарил по карманам. Так что преступников было не меньше двух.

— Вполне… И это пока никому не известно, — задумчиво проговорил Борис.

— Может, преступник обитает в наших краях?

— И даже живет себе спокойненько в Рудничном. Я специально задержал Чарыева и Смолина. Ты понял?

— Как не понять? — вопросом на вопрос ответил Харебов. — Этот прием описан в юридической литературе: преступник, уверенный в том, что следствие направлено по ложному руслу, теряет бдительность. Убитый расспрашивал Чарыева и Смолина о Скалистом плато. Что его туда влекло? Ходила такая легенда в народе: до начала первой мировой войны будто где-то на плато были построены военные склады. Из продуктов — в основном консервы и шоколад. До тридцать третьего года здесь свирепствовала банда Барса, есть предположение, что она из этих складов кормилась, когда таилась в горах до очередной вылазки на плоскость.

— Барс? Не слышал о таком.

— Настоящая его фамилия Судомойкин. В октябре его банда была разгромлена. Барс — убит. Говорят, из всей шайки остался только начальник штаба банды — Тигр.

— Барс, Тигр… Имена какие-то звериные.

— Грозные имена — то, что надо бандитам. Мой отец до войны работал на Скалистом плато в экспедиции. Немец ею руководил. Рейкенау. Его называли доктор Рейкенау.

— Так ты местный?

— Родился в Рудничном.

— Отец работает или уже на пенсии?

— Погиб. Двенадцатого мая в Чехословакии. Обидно. Уже была подписана капитуляция. Мать чуть с ума не сошла, когда получила извещение.

— Да, на войне убивают… Но сейчас войны нет, а убийства есть. Поехали?

Снова рев мотора, снова ухабы, глубокая колея. В машине густо пахнет бензином, от этого першит в горле, свербит в носу.

В поселок Ид въехали, когда стемнело, где-то нерешительно залаяла собака, ей ответила другая — и вот весь поселок огласился неистовым лаем, он продолжался несколько секунд и закончился, как по команде.

Туриев и Харебов переглянулись, рассмеялись.

Вся семья водителя Дмитрия Селезнева сидела у телевизора: демонстрировалась третья серия нашумевшего боевика с бесконечными погонями, выстрелами, драками. Селезневы приветливо встретили гостей, предложили вместе досмотреть фильм, а потом уж поговорить. При этом Селезнев прошептал:

— Харебов просто так в поздний час не приедет. Видимо, ко мне дело есть.

Когда погас экран телевизора и жена Селезнева с двумя детьми ушла в другую комнату, водитель, смеясь, сказал:

— Не ответите ли мне на вопрос, товарищи: почему киношники нас, зрителей, иногда за дурачков считают? Вот сейчас не обратили внимания? Герой фильма в последней схватке из пистолета, обойма которого вмещает всего семь патронов, сделал подряд двенадцать выстрелов! Вроде мелочь, а я сразу перестал верить в то, что происходит на экране. Или еще пример. Показывают, например, что-нибудь из жизни москвичей. Ну, допустим, некий Вася звонит по телефону некоей Дусе. Входит бодренько этот Вася в телефонную будку, делает три-четыре кругаля телефонным диском — и связь состоялась, а ведь в Москве-то семизначный телефон! Ну и дела… Давайте сядем за стол, поужинаем, поговорим. Зовут меня Дмитрий Лукич, — обратился Селезнев к Туриеву, — а вас?

— Борис Семенович Туриев, следователь по особым делам. Ваше имя-отчество легко запомнить: вы тезка нашего прокурора, его тоже зовут Дмитрий Лукич.

— Знаком с товарищем Вермишевым: в позапрошлом году приезжал он сюда на соревнование по ловле фореля. Я его обогнал на две рыбешки, он второе место занял.