Загадка острова Раутана - [25]

— Дмитрий Ананьевич решил продолжать поиски, а меня с документацией и образцами послать в город доложить, чтобы скорее начали разработку. Золото нужно было стране. Мимо проходил поезд — трактор и вездеход. Доставил он на прииск продовольствие, груз и теперь возвращался. Дмитрий Ананьевич и уговорил старшего, как сейчас помню, Вакульский его фамилия, чтобы взял он меня. Сложил я все документы, образцы в полевую сумку — большая такая сумка у меня была, а на самое дно сунул самородок. И вроде никто не видел, не знал, а все ж оказалось, что Вакульскому об этом стало известно. Может, с геологами поговорил, а те парни открытые, ничего не скрывали, может, случайно подслушал наш последний разговор с Дмитрием Ананьевичем, когда он напутствовал меня — палатка-то драная, все слышно. Это уж я потом все ворожил, доискивался, как оно так случилось.

Словом, выехали мы. Впереди на тракторе Вакульский — он сам его вел, а позади на вездеходе — несколько человек с прииска, вездеходчик и я. Едем, ни о чем таком не думаем, говорим о том о сем.

Холод стоял лютый в ту осень, и здесь, на двадцатом километре, как водится, началась пурга. Ударила, затянула все вокруг. Ну, вездеходчик опытный, ведет машину уже по чутью. Особенно не беспокоится, знает, что здесь теплушка должна стоять. В ней обычно пережидали пургу. Дошли до столбика «21», а теплушки нет! Что такое? Тут-то ошибочку и сделал вездеходчик — стал на месте крутиться, искать теплушку. Крутнулся раз, крутнулся другой — и себя потерял. Каждый лезет с советом — еще хуже. Словом, заблудились мы. А все потому, что Вакульский, проезжая мимо теплушки, зацепил ее тросом да и потянул за собой: она на полозьях была.

— Зачем? — спросил Ленька.

— А чтоб заблудились мы и перемерзли, — спокойно ответил шофер. — А он золото заберет. В пургу ведь как получается? Живет человек, пока в теплом вездеходе сидит. А как горючее выкачается, мотор охладится — все тепло сразу и выдует. Никакие тулупы не спасут тогда. Вот и мы кружили, все горючее вышло, стали замерзать.

Светка испуганно моргнула.

— Ну, на Руси не все караси, есть и ерши. Колеса не идут, так ведь ноги есть! Не стали мы сиднем сидеть, ждать по-овечьи погибели. Огрызок карандаша отыскался у меня в сумке, ну и каждый написал домой последнее письмо.

— Как это последнее? — не понял Ленька.

— Ну, если нас после замерзшими найдут, так чтобы родным передали последний привет и последнюю волю.

Светка и Ленька переглянулись.

— Выбрали самого молодого, каждый дал ему что потеплее, укутали его, чтобы потом, когда все замерзнут и он последним останется, мог донести драгоценный груз.

— Золото? — догадался Ленька.

— Про золото никто из них не знал. Письма! — Шофер зачарованно смотрел вдаль. — За пояса держались, за телогрейки, чтобы друг от друга не оторваться. И как только кто падал, ему на помощь кидались, поднимали. Вижу, люди рядом из сил выбиваются. А я не могу помочь, не имею права. Золотое месторождение в сумке, а на груди письма горят, жгут сердце.

— Так это вы несли письма? — догадался Ленька.

— Я нес, — кивнул Шастун. — Идут люди, падают, а меня под руки держат. Рванулся, кричу: пустите, сам пойду! Сначала шел, потом полз. Лечь хочется, заснуть, а меня будто толкает что: иди! Понял я тогда — самое тяжелое мне оставили, не мог я остановиться, как они, не имел никакого права.

Шел, шел и уткнулся лбом в стену теплушки. Еле дверь нащупал, открыл. Глазам своим не верю — сидит у печки горячей Вакульский и смотрит на меня. По взгляду его ледяному, змеиному я все и понял. Рванулся к нему, за горло хотел ухватить, а сил никаких нет. Ударил он меня чем-то по голове, я и обмяк…

— А дальше что? — шепотом спросила Светка.

— Очнулся в больнице аж через два месяца. Все это время в беспамятстве лежал. Узнал, что все спаслись, — следом шел другой тракторный поезд и подобрал замерзающих. А меня в теплушке нашли, доставили в больницу. Хватился я сумки, кричу: где сумка? И снова надолго в беспамятство впал. А когда уж совсем очухался, вызвали следователя, все я ему рассказал. Искали Вакульского, искали, да так и не нашли. Уволился он, пока я в больнице лежал, и уехал неизвестно куда. Так и затерялся в гуще людской, а может, и погиб — неизвестно.

— А почему вы не поможете Ник Палычу разыскать месторождение Пухова? — подался вперед Ленька. — Ведь вы были тогда с ним, знаете.

— Какой из меня помощник, — махнул рукой Шастун. — Я и тогда в его работе мало что понимал. Был простым рабочим, шурфы ломом долбил. А чтобы помочь, нужно многое знать. Да и сколько уж времени прошло… Ко мне обращались, да все без толку.

Он снова надвинул кепку на сосредоточенное, хмурое лицо и осторожно тронул свой верный ЗИЛ.

Знакомство с мастером Бекоевым

— Сегодня радостный день в моей жизни, — хмуро сказал Ксаныч, когда «беглецы» собрались в гостинице. — Наконец-то все нашлись. Эту ночь буду спать спокойно.

Он не выдержал и улыбнулся.

— Эх, братцы, если бы знали вы, сколько я пережил за это время! Поостереглись бы убегать и разбегаться.

— Да разве мы хотели вас расстраивать? Зачем вы переживали, Ксаныч? Все нормально, — закричали ребята наперебой.