Загадка миссис Дикинсон - [31]

Надеюсь, он не остановился на столь славном пути.

– О! Конечно, нет.

– Еще бы! После такого дебюта! В шесть лет украсть колье королевы, знаменитое колье, о котором мечтала

Мария-Антуанетта!

– И украсть его, – заметил Флориани, – вступив в единоборство с графом, украсть, не причинив себе никаких неприятностей, так, что никому и в голову не пришло осмотреть стекла или догадаться, что подоконник слишком чист, поскольку он вытер его, чтобы не осталось следов на слое пыли… Согласитесь, что у ребенка его возраста голова могла пойти кругом. Так ли уж это просто? Неужели надо было лишь захотеть протянуть руку?. Да, он захотел…

– И протянул руку.

– Обе руки, – добавил кавалер со смехом.

Граф вздрогнул. Какую тайну скрывал так называемый

Флориани? Какой необыкновенной была, наверное, жизнь этого авантюриста, в шесть лет гениального вора, который сегодня в поисках утонченного наслаждения или, больше того, для удовлетворения чувства злобы явился в дом своей жертвы, чтобы бросить ей вызов, поступив смело, безумно и тем не менее сохранив корректность галантного визитера! Флориани встал и подошел проститься к графине. Она чуть не отпрянула. Он улыбнулся:

– О! Мадам, вы боитесь! Неужели я настолько переиграл в этой маленькой комедии, изображая салонного колдуна?

Она взяла себя в руки и ответила с такой же слегка насмешливой непринужденностью:

– Нисколько, месье. Напротив, легенда о добром сыне меня очень заинтересовала, и я счастлива, что мое колье положило начало столь блестящей карьеры. Но не считаете ли вы, что сын этой… женщины, Анриетты, в сущности, следовал своему призванию?

Он вздрогнул, почувствовав себя задетым, и ответил:

– Я в этом убежден и даже считаю, что не будь его призвание серьезным, он потерял бы к нему охоту.

– Почему же?

– Видите ли, камни в основном оказались поддельными. Настоящими были только бриллианты, купленные у английского ювелира, остальные же владельцы продавали их по одному, когда этого требовали суровые жизненные обстоятельства.

– И все же это было колье королевы, месье, – высокомерно ответила графиня, – а этого, как мне кажется, не мог понять сын Анриетты.

– Он, должно быть, понял, мадам, что, поддельное или настоящее, это колье служило для того, чтобы выставлять его напоказ, было своего рода вывеской.

Месье де Дре вспыхнул, но жена опередила его.

– Месье, – сказала она, – если у человека, на которого вы намекаете, есть хоть капля совести…

Она замолчала, спокойный взгляд Флориани смутил ее.

– Если у этого человека есть хоть капля совести…

Она почувствовала, что ничего не добьется, высказываясь подобным образом, и, сделав над собой усилие, смирив свой гнев и возмущение, но все еще дрожа от унижения, почти вежливо продолжила:

– Месье, легенда гласит, что, заполучив колье королевы, Рето де Вилетт вынул из него все бриллианты, но не осмелился тронуть оправу. Он понял, что алмазы всего лишь украшение, аксессуар, а главное в изделии – его оправа, подлинно художественное творение, и де Вилетт сберег ее. Вы думаете, человек, о котором мы говорим, тоже это понял?

– Не сомневаюсь, что оправа сохранилась. Ребенок не продал ее.

– Так вот, месье, если вам случится встретиться с ним, скажите ему, что он не вправе хранить одну из тех реликвий, что является собственностью и составляют славу некоторых семей, и хотя ему удалось вырвать камни из колье королевы, оно не перестало принадлежать роду

Дре-Субизов. Это достояние нашей семьи, такое же, как фамилия и честь.

Кавалер ответил просто:

– Я скажу ему это, мадам.

Затем поклонился ей, простился с графом, с остальными и вышел.

Четыре дня спустя мадам де Дре обнаружила на столе в спальне красную шкатулку с гербом кардинала. Открыла ее. Это было «Колье королевы, попавшее в рабство».

Но поскольку в жизни человека, живущего по законам единства и логики, все должно служить одной и той же цели, а небольшая реклама никогда не повредит, на следующий день в «Эко де Франс» было опубликовано следующее сенсационное сообщение:

«Колье королевы, знаменитая драгоценная реликвия, украденная когда-то у семьи де Дре-Субизов, было найдено

Арсеном Люпеном. Арсен Люпен поспешил вернуть его

законным владельцам. Нельзя не восхититься столь де-

ликатным и рыцарским поступком».

СЕМЕРКА ЧЕРВЕЙ

Мне часто задают естественно возникающий вопрос: как я познакомился с Арсеном Люпеном?

Никто не сомневается, что мы знакомы. Известные мне подробности о жизни этого загадочного человека, приводимые мною достоверные сведения, интерпретация некоторых его поступков, о которых судили лишь по внешним проявлениям, не вникая в их скрытые причины и тайный механизм, – все это доказывает, что мы с ним если не близкие друзья, что при той жизни, которую вел Арсен

Люпен, было бы невозможно, то во всяком случае давние знакомцы, доверяющие друг другу.

Но как я познакомился с ним? Почему мне было оказано доверие и я стал его биографом? Я, а не кто-то другой?

Ответ прост: только случай определил этот выбор, и моей заслуги тут нет. Случай поставил меня у него на пути.

По чистой случайности я оказался причастен к одному из самых странных и загадочных его приключений и так же случайно стал актером в драме, поставленной этим замечательным режиссером, таинственной и запутанной драме, богатой столькими перипетиями, что теперь, когда я собираюсь рассказать о них, чувствую себя немного растерянным.