Загадка миссис Дикинсон - [15]

Смею надеяться, что это имя внушает вам полное доверие.

И он удалился под дружный хохот окружающих, а метрдотель и не подумал окликать его.

Люпен наискось пересек улицу Суффло и повернул на

Сен-Жак. Спокойно прогуливаясь по этой улице, он останавливался у витрин, курил. На бульваре Пор-Рояль прикинул, куда идти, справился у прохожих и зашагал прямиком в сторону Санте. Вскоре перед ним выросли высокие мрачные стены тюрьмы. Арсен пошел вперед вдоль этих стен и очутился около жандарма, несшего караул.

Сняв шляпу, он спросил:

– Тюрьма Санте, это здесь?

– Да.

– Я хотел бы вернуться в свою камеру. Тюремный фургон не довез меня, я потерялся по дороге, но не хотел бы злоупотреблять…

Охранник рассердился:

– Послушайте-ка, идите своей дорогой, и поживее.

– Простите, пожалуйста, но моя дорога проходит через эту дверь. И если вы, друг мой, помешаете Арсену Люпену переступить сей порог, это может вам дорого обойтись.

– Арсен Люпен! Что вы тут плетете!

– Жаль, что я не захватил визитной карточки, – ответил

Арсен, делая вид, что роется в карманах.

Ошарашенный часовой оглядел его с ног до головы.

Затем, не говоря ни слова, нехотя потянул за шнурок звонка. Железная дверь приоткрылась.

Через несколько минут, размахивая руками и изображая сильный гнев, в канцелярию вбежал начальник тюрьмы. Арсен улыбнулся:

– Полноте, господни начальник, не хитрите со мной.

Как! Меня предусмотрительно сажают одного в фургон, ловко организуют маленькую пробку, надеясь, что я дам тягу и побегу к своим друзьям. Но не забывайте о двадцати полицейских агентах, что следовали за нами пешком, в фиакре и на велосипеде. Они так отделали бы меня! Живьем от них я бы не вырвался. Кстати, господин начальник, может, именно на это и был расчет?

Пожав плечами, Арсен добавил:

– Я вас прошу, господин начальник, пусть обо мне никто не хлопочет. В тот день, когда я задумаю убежать, мне никто не понадобится.

На третий день газета «Эко де Франс», определенно превращавшаяся в официальный вестник, рассказывающий о подвигах Арсена Люпена, – поговаривали, что он был одним из основных ее вкладчиков, – описала в мельчайших подробностях историю неудавшегося бегства. Даже текст записок, которыми обменивались заключенный и его таинственная подруга, способы передачи этой корреспонденции, сообщничество полиции, прогулка по бульвару

Сен-Мишель, случай в кафе на улице Суффло – все было рассказано. Стало известно, что опросы официантов заведения, проведенные инспектором Дьези, не дали никаких результатов. Более того, выяснилось поразительное обстоятельство, свидетельствующее о безграничном разнообразии средств, которыми располагал этот человек: тюремный фургон, в котором его перевозили, оказался чистой подделкой – банда Люпена подменила им один из шести обычных фургонов, обслуживающих тюрьмы.

Никто уже не сомневался, что побег Арсена Люпена произойдет в ближайшем будущем. К тому же и сам он недвусмысленно высказывался по этому поводу, а его ответ месье Бувье на следующий день после происшествия только подтвердил это. Когда следователь стал подтрунивать над Люпеном и его неудачей, тот посмотрел на него и холодно сказал:

– Послушайте, что я скажу вам, месье, и поверьте на слово: эта неудачная попытка была частью моего плана бегства.

– Не понимаю, – усмехнулся следователь.

– Вам и незачем понимать.

И поскольку Бувье во время упомянутого допроса, полностью приведенного на страницах «Эко де Франс», вновь приступил к своему расследованию, заключенный со скучающей миной воскликнул:

– Господи, Боже ты мой! Зачем все это? Ведь ваши вопросы не имеют никакого значения!

– Как это «никакого значения»?

– Конечно, ведь я не собираюсь присутствовать на моем процессе.

– Вы не будете присутствовать…

– Не буду, это навязчивая идея, бесповоротное решение. Ничто не заставит меня отступиться.

Подобная уверенность, необъяснимая утечка информации, происходившая ежедневно, раздражала и озадачивала правосудие. Речь шла о тайнах, которые были известны только Арсену Люпену, следовательно, только он один мог обнародовать эти данные. Но с какой целью открывал он свои секреты? И как это ему удавалось?

Арсена Люпена перевели в другую камеру. Однажды вечером он переселился этажом ниже. Следователь, в свою очередь, закончил дело и отослал его в следственную палату.

Наступило затишье. Оно длилось два месяца. Арсен все это время провалялся на постели, как правило, уткнувшись лицом в стену. Замена камеры, судя по всему, доконала его.

Он отказался от встречи с адвокатом. С охранниками перебросился лишь несколькими словами.

За две недели до начала процесса узник как будто оживился. Стал жаловаться на нехватку воздуха. По утрам, очень рано, его стали выводить во двор в сопровождении двух тюремщиков.

Общественный интерес к его делу, однако, не угас.

Каждый день все ждали известия о побеге. Этого почти желали, настолько личность заключенного, его остроумие, веселый нрав, непредсказуемость, гениальная изобретательность и таинственная жизнь нравились толпе. Арсен

Люпен должен сбежать. Это было неизбежно, фатально.

Люди удивлялись даже, почему все так затянулось. Каждое утро префект полиции спрашивал у секретаря: