Загадка миллиардера Брынцалова - [67]

На вопрос журналиста, мол, а не сумасшедший ли Жириновский, психотерапевт В. Леви изрек:

« — Жириновский не сумасшедший. Жириновский — ярко выраженная демонстративная личность. Тираж актерствующего манипулятора.

… У Жириновского — дар политклоуна, это коверный, раздающий направо и налево громовые оплеухи и получающий пинки. Очень нужное амплуа, для эмоциональной разрядки зрителей — просто сокровище. Остальных претендентов слушают, а на Жириновского идут — смотреть, что он еще отчебучит».

— Можно как угодно относиться к клоунаде Владимира Вольфовича, но первый, кто понял, что это способ влиять на людей наиболее эффективным образом, был, как ни странно, Владимир Алексеевич Брынцалов, — говорит мне Александр Толмачев — верный помощник миллиардера в «беге» за президентским креслом.

А дальше у нас с Александром идет ну вовсе забавный по-своему разговор, ну вовсе даже смешной, хотя начало вполне серьезное. Он объясняет:

— Владимир Алексеевич однажды назвал его так — «политический разовик». Ни для кого не секрет, что фракция Жириновского может неожиданно проголосовать «против» или «за» потому, что там какой-то экономический интерес замешан. Как ты думаешь, лоббирование каких-то законов делается бесплатно?

— Неужели за счет этого?

— Не за счет же членских взносов! Это же смешно! Но спеси у них… Жириновский сюда, на «Ферейн» приехал для встречи с Брынцаловым для того, чтобы оговорить кое-что перед эфиром «Один на один». Брынцалов сказал заранее, что я не буду обливать тебя грязью. Жириновский приезжает. И так получилось, что несколько тележурналистов, и отечественных, и зарубежных, находились вот тут, в ресторане, в это время, обедали. Увидали кортеж — выбежали с телекамерами. «Зил» подъехал правительственный, в нем сам Владимир Вольфович да еще плюс охрана такая, навороченная, в «мерседесах». А Брынцалов пошел домой — рубашку переодеть со штанами, он здесь, в тридцати метрах от офиса, живет. Жириновский приехал, все вышли, мы с его пресс-секретарем поздоровались. Они приехали раньше на полчаса. Жириновский из авто не выходит. Я говорю: «Владимир Вольфович, что же вы не выходите?» «Я не привык, чтобы меня не встречали! Где Брынцалов?» Я говорю: «Он пошел переодеть сорочку». Жириновский думал полминуты, потом как заорет: «Ну-ка, блин, на хрен отсюда все! Уезжаем!» Никто ничего не понял. Охранники: «Почему? Мы же приехали в гости! Такой стол Брынцалов накрыл!» Жириновский не привык, понимаешь, быть человеком ожидающим, он привык быть всегда в центре внимания. А тут оказывается, ему надо еще на ступенечках постоять…

Брынцалов оказался радушным хозяином, который ждал-ждал гостя… Вот он уже выскакивает из дверей квартиры и бежит: «Владимир Вольфович, дружище, дорогой!» В этот момент Жириновский уезжает. Обиженный. Представляешь? В семь часов вечера мы приехали в Останкино. Жириновский не разговаривал с Брынцаловым до эфира, очень был обижен. И поэтому, если ты видела эту программу «Один на один», там он постоянно хотел уколоть Брынцалова.

— Богачеством?

— Не только этим… Ну, мол, Брынцалов, вы же наверняка сделали деньги на наркотиках, которые производите попутно с лекарствами. И наверняка вы приватизировали что-то там нелегально. Было две трибуны. За Брынцаловым сидела трибуна, и за Жириновским трибуна. Но перелом наступил, когда подняли вопрос о русской идее. Жириновского раздражало название «Русская партия». А Брынцалов говорит: «Вы знаете, я вот люблю русских и хочу быть лидером русских людей, а другие авось потом и присоединятся». А Жириновский всегда говорил о том, что именно он является носителем русской идеи. И тут вдруг Жириновский попал впросак. Он стал говорить о какой-то общей России, о том, что надо как-то всем вместе… И после этого две трибуны стали аплодировать только Брынцалову. Потому что программа, которую излагает Брынцалов, — более внятная, экономическая. Что главное преступление государства и заключается в том, что оно ворует наш труд. Наш труд стоит, как во всем мире — примерно тысячу-две долларов в месяц. А нам платят пятнадцать долларов. Это просто насмешка над человеком. Вспомни, как он говорит о войне, о преступности. Подход Жириновского: мол, возьму одну банду, натравлю ее на другую банду, и все будет хорошо. Понимаешь, Брынцалов более серьезный человек, и он относится к Жириновскому по-серьезному только как к человеку, возглавляющему фракцию. Ведь в Думе «игра» идет не в персон, не в личности, а во фракции. Будь ты там хоть семи пядей во лбу гениальный, но если ты вне фракции — тебе даже не дадут слова с трибуны сказать, тебя туда никто не пустит.

— Брынцалов, получается, в Думе один?

— Да, ты знаешь… Но эта избирательная кампания позволила ему надергать, можно сказать откровенно, сторонников и из фракции ЛДПР. Приезжали, втайне от Жириновского, только чтобы не говорили папб, сюда, к Брынцалову. «Владимир Алексеевич, — уверяли, — именно вы являетесь сейчас носителем русской идеи, национальной идеи возрождения русского народа, и мы вас поддерживаем».

— А что коммунисты?

— Зюганов? Брынцалов с ним общался полтора часа. И знаешь, как он описывает эту историю? Он говорит, что в течение десяти минут Зюганов… слушал… вернее, «он слушал, как я излагаю свою программу…»