Загадка мадам Лю - [10]

Да, я выписывал не все подряд, и когда пришел подполковник, мне лишь осталось развести руками после его вопроса: прочитал ли я дневник. Это С., - хотел спросить я. — Это С. Кто это — С.? — Но не спросил, что-то смутно подозревая.

— Ладно, — сказал подполковник, — приедете еще раз, тогда я вам, после того, как закончится следствие, подарю этот дневник.

— Я ведь только начало захватил в дневнике, — с досадой проговорил я, все думая о С.

— Вот-вот, начало. — У подполковника, пожалуй, в крови ирония. Дальше — больше. Чем глубже в лес, тем глубже секс… Фу! У меня же дочка… — И вздохнул: — На три года всего моложе… Куда они идут!

Он отобрал у меня дневник и вновь спрятал его в потайную нишу.

— Это от Васильева. Надо было бы парня отстранить от дела… Да, Бог с ним, пусть волочится по своей молодости на тарахтелке какой-нибудь, вроде «Запорожца». По моим поручениям. До «Жигулей» он не дорос.

Я вернулся в гостиницу, открыл номер. На столе лежал пакет на мое имя. Недоумевая, я разорвал его и нашел в нем две вот эти заметки.

Первая из них:

Убийцы до шестнадцати

Зверским убийством девушки, совершенным в областном центре группой юнцов, пополнилась печальная статистика преступлений среди несовершеннолетних. На теле жертвы обнаружено несколько десятков ножевых ранений, перерезано горло… Каждому из задержанных убийц не было еще и шестнадцати. А жертве было только двадцать лет.

По свидетельству следователей прокуратуры, юные убийцы ведут себя на допросах спокойно, в содеянном не раскаиваются.

Джамбул. Азия-Пресс.

Вторая такого содержания:

Журналисты в бронежилетах?

Только что под названием «Атаки на прессу» опубликован ежегодный отчет нью-йоркской организации «Комитет защиты журналистов».

В этом году погибли 32 журналиста. Погибли потому, что были журналистами. «Повсюду в мире, — сказано в одном из документов комитета, журналисты оказываются под угрозой цензуры, арестов, насилия, похищений, убийств, и все из-за того, что они делают свое дело».

Нью-йоркский комитет исследовал ситуацию в 104 странах и пришел к выводу: в прошедшем году число атак на средства массовой информации и журналистов «драматически возросло». В Колумбии за последние годы наркомафия уничтожила десятки журналистов. В прошлом году убиты трое. Многих вынудили бежать из страны, оставить профессию. В этой стране, говорится в отчете, не редкость журналисты, одетые в пуленепробиваемые жилеты и всякий раз заглядывающие под автомобиль, чтобы убедиться, что там нет бомбы.

В этом году вдвое больше барьеров воздвигали перед журналистами государственные органы. В 23 странах появились новые законы, декреты, указы, ограничивающие работу средств массовой информации.

Есть претензии и к Советскому Союзу. СССР попал в число 16 государств, где положение прессы «вызывает озабоченность». Отдав должное успехам советской гласности, «Комитет защиты журналистов» отметил, что, по его мнению, в СССР наметился поворот к худшему. Осенью этого года в Вильнюсе военными была захвачена типография. Подверглась обыску редакция независимой газеты «Экспресс-хроника». Комитет говорит и о закрытии программы «Взгляд».

Эдгар Чепоров. Нью-Йорк. Соб. корр. ИАН и «ЛГ»

Я позвонил подполковнику и спросил его, зачем он оставил мне эти заметки? Он сразу отказался от них.

— Что вы? Ничего я вам не оставлял.

Кто же тогда подсунул мне эти заметки? Зачем? Чтобы отвлечь от дела? Но какого?

Я долго прикидывал: кто еще мог зайти ко мне? Ни на ком не остановился. Не может же какой-нибудь мой товарищ из артистов, пребывающий, может, рядом на гастролях, подобно шутить, когда в поселке убийство?

Мне пришла в голову мысль: может, это кто-то из персонала гостиницы?

Зайдя к директору (это была пожилая, видавшая виды женщина), я обратился к ней и рассказал о записках. Могли ли без меня войти в мой номер и кто мог войти? Она сказала мне, что у них никто теперь не заходит к журналистам и писателям, потому что недавно был скандал: украли какие-то бумаги из номера известного публициста, приезжавшего на митинг бастующих.

— Подозрение пало на новенькую. Мы ее месяц назад приняли на работу. Все сходились на том, что лишь она заходила в номер, когда эта столичная знаменитость, — директорша хмыкнула, — отсутствовала.

— Не понял? — уставился я на нее. — Отчего такая ирония к нашему брату?

— Баламутите, друзья, народ. У нас холодина была в городе, топить нечем, а он призывал не выходить на работу.

— Ваша новенькая уже уволена? — спросил я.

— Нет. Работать некому. Она обслуживает ваш этаж. — Вдруг она наклонилась ко мне и шепотом заговорила: — Но вы сами не выясняйте, заходила она к вам или не заходила.

— Почему? — я уставился на директоршу.

— Вы знаете, — тем же шепотом заговорила вновь она, — все это — прямо загадочно. Мистика какая-то. Мы ее взяли временно. И за этот месяц столько вынесли!.. Она — колдунья. Я не скажу, что недобрая колдунья. Может, даже наоборот. Того писателя буквально выпроводила. А вы представляете, три дня тому назад заставила воров пойти и сдаться властям. Она и с вами что-либо сделает. Мы уж как-нибудь избавимся от нее.

В раздумьи вернулся в номер. Мне показалось: кто-то выпорхнул из него. Я не видел — кто. Я лишь ощутил, что мимо меня скользнула тень. Вот какую записку я нашел на столе: