Загадка Либастьяна, или Поиски богов - [26]

– Прекрасный вечер, герцог, присаживайтесь. Вина не предлагаем, вам его на сегодня достаточно.

– Вина, ваше высочество, никогда не бывает достаточно, благодаря этому кредо и процветает мой бизнес, – отрезал Элегор, плюхнулся в кресло и нахально задрал ноги на столик. Демонстративно налил себе полный бокал, но пригубил его лишь для вида, затем саркастически спросил:

– Могу ли я осведомиться, ради чего была нарушена строгая секретность Семейного Совета? Неужто снова понадобилась наживка для прыжков по Межуровнью?

– Еще веселее, герцог, – покачала головой принцесса и украдкой прищелкнула пальцами, активизируя стандартное заклинание очистки одежды. Тонкая рубашка Элегора снова сделалась девственно-белой. Заметив проделку Элии, герцог передернул плечами, но возмущаться не стал.

Отправив в рот сразу половину персика, Элегор театрально выгнул бровь.

– Лейм, введи своего друга в курс дела, – велела принцесса кузену.

– Семье стали известны несколько пророчеств, касающихся Триады Джокеров, к тому же получены убедительные доказательства их истинности, – выпалил принц на одном дыхании, а потом четко и коротко рассказал обо всем Элегору, безупречно воспроизведя по памяти сами пророчества.

Разглядывая ларчик с пластинками карт, реквизированный у Мелиора, герцог внимательно слушал друга. Его, как и Лейма, сразу захватил рассказ о Триаде и Колоде Творца, ощущение вершащейся у него на глазах истории Вселенной было настолько сильным, что казалось, вибрировал сам воздух, а Нити структуры Мироздания звучали, словно трепетные струны любимой гитары. Возбужденно сверкающие глаза бога впились в карты. Темную герцог рассматривал особенно пристально, а потом, бросив украдкой взгляд на серую тень Тэодера, молча положил в ларец к двум остальным.

Когда Лейм замолчал, Лиенский обвел задумчивым и совершенно серьезным взглядом читальню и сказал, потирая подбородок:

– Благодарю за приглашение на Совет, ваши высочества, но я по-прежнему не понимаю, в чем причина столь высокой чести? Я никогда не был доверенным лицом королевской семьи.

– Ларец с двумя картами куплен на аукционе в Сиратоне, герцог, – прямо ответила Элия. – По нашей информации, выставил их там посредник Валькин Грюс как часть имущества поместья Бартиндар из Вальморы. А владельцем этой недвижимости является некий герцог Элегор Лиенский.

– Бартиндар? – нахмурился Элегор, листая мысленную картотеку своих обширных владений в мирах и, выловив нужное название, пристукнул пальцами по подлокотнику: – Вспомнил. Какое-то убогое провинциальное поместье, доставшееся от двоюродной метлы сестры моей кухарки[8]. Я давал Грюсу поручение по его продаже. Думаете, там могут быть обнаружены другие карты?

– Кто знает? – пожал плечами Рик и снова взялся за массирование висков. – Надо же с чего-то начинать! Чем только Джокеры не шутят!

– А не проще было бы пошарить в доме Либастьяна? – выдвинул свежее предложение Элегор, крутя в пальцах бокал вина, к которому так и не притронулся.

– Проще, если бы у чокнутого Либастьяна когда-нибудь был дом, – согласился Джей, оценив здравость идеи. – Этот безумец всю свою жизнь кочевал по сотням миров из таверны в кабак, а из кабака в трактир. Дома у него никогда не было. Обыскивать все таверны в мирах? Сопьемся раньше, чем что-нибудь найдем.

– Значит, Бартиндар – пока единственная зацепка, – заключил Элегор и без дальнейших проволочек и советов сплел заклинание связи.

Несколько секунд шла настройка изображения, а потом проявились очертания массивной деревянной кровати, на которой в обществе тощей, словно вобла, веснушчатой девицы валялся коротконогий толстячок с круглым, как мячик, пузом. Толстяк тихонько посапывал, зарывшись носом в растрепанные кудри рыжей подружки и обхватив ее грудь. Живописно-лоскутное одеяло деревенского стиля почти сползло на пол, и контрастная пара, способная выработать стойкое отвращение у любого любителя «клубнички», предстала перед Семейным Советом во всей красе.

– Грюс! – с веселой бесцеремонностью позвал Элегор, добавив к заклинанию связи чары легкой щекотки.

Толстяк дернулся, поджал розовые пятки и мигом открыл острые, как бутылочные осколки, темно-зеленые глаза. Сел на кровати, подтянул одеяло, прикрыл себя и крепко спящую девицу и хрипловатым спросонья баском прогудел:

– Благодатной ночи, господин мой, герцог. Что тревожит вас в столь поздний час?

Громогласного возмущения мужчина не высказал, но явственно дал понять своему хозяину, что думает по поводу беспардонного вмешательства в интимную сферу жизни. Особого благоговения перед герцогом Грюс, сразу чувствовалось, не испытывал, но и в открытую хамить не решался. Впрочем, сумасшедшему Лиенскому в открытую хамили только те, кто не знал о его репутации, да еще члены королевской семьи, за что, разумеется, Элегор хамил им в ответ и при этом до сих пор умудрялся оставаться в живых. Удивляясь этому занимательному факту, Элтон – любитель собственной и чужих родословных – все порывался выяснить, не было ли в роду у Элегора бессмертных или фокусников.

– Бартиндар. Ты его еще не продал? – живо поинтересовался Элегор у разбуженного агента.