Загадка Лейтон-Корта - [52]

Все уже ожидали их в гостиной, и как только они вошли, направились в столовую. Леди Стэнуорт внешне была совершенно спокойна, ничуть не выглядела расстроенной, но была еще более молчаливой, чем всегда, и ее присутствие усиливало скованность и напряженность собравшихся за столом.

Роджер старался поддерживать разговор, в чем ему усиленно помогали и миссис Плант, и Джефферсон, но Алек по какой-то причине был почти так же молчалив, как и хозяйка. Время от времени, поглядывая на своего друга, Роджер пришел к заключению, что роль детектива-любителя оказалась в высшей степени неподходящей для этого бескомпромиссного, прямого и открытого молодого человека. Возможно, новый факт, касающийся собственницы носового платка, вывел его из состояния равновесия.

Роджер повернулся в сторону Джефферсона.

— Когда сегодня утром инспектор задавал нам вопросы, вы обратили внимание на то, как трудно было восстановить в памяти события, которые произошли несколько часов назад, если они не являлись чем-то достаточно важным, чтобы произвести сильное впечатление?

— Да, я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал Джефферсон. — Я и сам нередко это замечал.

Роджер с любопытством посмотрел на него. Ситуация была довольно странная. Между ними существовало что-то вроде вооруженной дружбы. Если Джефферсон слышал слишком много из окна библиотеки, то он знал, что Роджер — его враг. Во всяком случае, исчезновение следов говорило о том, что он настороже. Однако ни малейшего признака этого не было в его поведении. Джефферсон относился к ним обоим как всегда — ни лучше, ни хуже. Роджер не мог не восторгаться самообладанием этого человека.

— Особенно в том, — продолжал он, — что касается передвижения. Иногда я могу с величайшим трудом вспомнить точно, где я был в определенное время. Вчерашний вечер не был трудным, потому что после обеда и до отхода ко сну я провел в саду. Но, к примеру, ваше положение, леди Стэнуорт, я готов заключить пари (разумеется, на приемлемую сумму), что вы не могли бы точно сказать, не подумав предварительно, в каких комнатах вы вчера вечером побывали за время между концом обеда и тем временем, когда отправились спать.

Уголком глаза Роджер заметил быстрый взгляд, которым обменялись леди Стэнуорт и Джефферсон, как будто майор предупредил ее о возможной ловушке.

— В таком случае, мистер Шерингэм, боюсь, что вы бы проиграли пари, — спокойно ответила она после небольшой паузы. — Я прекрасно помню. Из столовой я пошла в гостиную и пробыла там около получаса. Потом я пошла в малую столовую, чтобы обсудить некоторые счета с майором Джефферсоном, а после этого поднялась наверх.

— О, это все слишком легко! — заметил Роджер. — Это нечестно, и так интересной игры не получится. Вы должны были посетить намного больше комнат, чтобы игра получилась успешной. А как вы, миссис Плант? Могу я перенести пари на вас?

— И опять проиграете, — с улыбкой заметила миссис Плант. — Со мной и того проще. Я была только в одной комнате… В гостиной. А потом, поднимаясь наверх. встретила вас в холле. Вот и все! Кстати, а какая ставка?

— Я должен подумать. Пожалуй, носовой платок. Да, я должен вам носовой платок.

— Какая малость! — засмеялась миссис Плант. — Я бы не приняла пари, если бы знала, что выигрыш будет таким незначительным.

— Гм! Я добавлю флакон духов. Хорошо?

— Ну конечно, так будет лучше!

— Остановитесь, Шерингэм, — вмешался Джефферсон. — Вы и оглянуться не успеете, как она уже дойдет до перчаток.

— Ну нет! — заявил Шерингэм. — На духах я подвожу черту! Кстати, какие ваши любимые духи, миссис Плант?

— «Amour des Fleurs»,[17] — поспешно ответила миссис Плант. — Гинея за флакон!

— О-о! Не забывайте, миссис Плант, я всего лишь бедный писатель!

— Вы же спросили, какие мои любимые, я вам и ответила. Но обычно я пользуюсь другими.

— Это уже лучше! Что-нибудь около одиннадцати пенсов за флакон — мой предел!

— Боюсь, вам придется заплатить чуть больше. «Parfum Jasmine»,[18] девять шиллингов и шесть пенсов. И пусть это послужит вам уроком!

— Больше я не буду заключать с вами пари, миссис Плант, — с притворной суровостью заявил Роджер. — Ненавижу, когда у меня выигрывают пари! Это нечестно.

До конца обеда Роджер казался несколько озабоченным и поглощенным своими мыслями.

Как только после обеда леди покинули комнату, он подошел к открытым французским окнам, которые так же, как и окно библиотеки, только с другой стороны, выходили на газон.

— По-моему, неплохо бы покурить на открытом воздухе, — заметил он между прочим. — Пойдем, Алек? А как вы, Джефферсон?

— К сожалению, мне не до отдыха, — с улыбкой ответил майор. — Я занят по горло.

— Разбираетесь в делах?

— Пытаюсь. Но во всем ужасная путаница.

— Вы имеете в виду финансы?

— И финансы и все остальное. Стэнуорт всегда сам занимался своими делами, и теперь я впервые вижу его банковские расчетные книжки и ценные бумаги. А так как у него счета не меньше, чем в пяти различных банках, то вы понимаете, через что мне приходится проходить.

Манеры Джефферсона были дружелюбны, открыты, почти откровенны.

— Вот как! Интересно, почему он так сделал. Между прочим, вам удалось обнаружить какую-нибудь причину, по которой он покончил с собой?