Загадка Лейтон-Корта - [49]

— Совершенно очевидно, что он хотел оставить все входы и выходы запертыми изнутри, чтобы подкрепить предположение о самоубийстве.

— Но зачем ему было возвращаться в дом? Этого я никак не могу понять.

— Гм, предположим, — как бы между прочим заметил Роджер, — предположим, что он там жил.

— Что?

— Я сказал: предположим, он там жил. Может быть, он хотел вернуться в постель.

— Боже правый! Неужели ты думаешь, Роджер, что Стэнуорта убил кто-то из домашних? — в голосе Алека звучал неподдельный ужас.

Роджер не спеша снова зажег свою трубку.

— Не обязательно. Ты продолжаешь настойчиво спрашивать, почему он хотел вернуться в дом, и я дал тебе наиболее очевидное объяснение. Собственно говоря, он мог встретиться с кем-то в доме, прежде чем бежать.

— Тогда, значит, ты не думаешь, что Стэнуорта убил кто-то из дома? — с явным облегчением спросил Алек.

— Один Бог знает! — лаконично ответил Роджер. — Нет, пожалуй, я так не думаю. Мы не должны забывать, что Джефферсон утром не мог найти ключей. Если только, конечно, это не было притворством. Клянусь Юпитером! Я об этом не подумал, или он собирался взять что-то важное и хотел снова открыть сейф, забыв о том, что положил ключи не в тот карман.

— Я полагаю, — медленно произнес Алек, — Джефферсон — единственный человек в доме, кого ты подозреваешь в преступлении.

— Ну нет! Провалиться мне на этом месте, если я думаю, что это он! — с жаром возразил Роджер.

— О! Кто же в таком случае?

— Скажем так, Алек! В настоящее время я подозреваю каждого. Всех и вся внутри этих стен!

— Только не забывай о своем обещании. Никаких решительных шагов без меня, ладно?

— Разумеется. Но… Алек, — серьезно сказал Роджер. — Ты не обязан участвовать, если я предприму шаги, которые не вполне вызывают твое одобрение. Дело это очень серьезное, и ты сам понимаешь… Мы не можем воспринимать его как увеселительную прогулку — делать то, что нам нравится и пропускать все неприятное и опасное.

— Да, — несколько неохотно согласился Алек. — Я понимаю и без надобности не стану поднимать шум. Но мы должны продолжать работать вместе.

— Конечно! — поспешно ответил Роджер. — Значит, договорились. Между прочим, нам давно следовало заняться одним делом, но оно все время ускользает из моей памяти. Мы должны поискать вторую патронную гильзу. Я не очень верю в то, что она существует. Однако, как мы установили, было сделано по одному выстрелу из каждого револьвера, и раз такая вероятность есть, мы обязаны проверить.

— Нелегкая задача, да? Гильза может быть где угодно.

— Да, но есть только одно место, где стоит искать. Библиотека. Если там ее нет — прекращаем поиски.

— Очень хорошо.

— Ох, Александр! — печально произнес Роджер, когда они шли к библиотеке. — Есть большая трудность в этой маленькой проблеме, как назвал бы ее Холмс.

— Какая?

— Мы не знаем мотива преступления. Если бы знали, это невероятно упростило бы дело. Да что там говорить! Мы бы сразу обнаружили преступника. Так решаются все подобные происшествия и в реальной жизни, и в книгах. Установи мотив — и начинай действовать! Мы же с тобой продвигаемся в темноте, на ощупь. И так и будет, пока не обнаружим мотива.

— И ты не имеешь о нем никакого представления? Даже не догадываешься?

— Нет. Или, вернее всего, слишком много. Совершенно невозможно сказать что-нибудь определенное. В конце концов, что мы знаем о Стэнуорте, кроме того, что это был веселый старый джентльмен, у которого водились большие запасы хорошего вина? Ничего! Он мог быть убийцей женщин, и тогда это криминальное дело с ревнивым мужем, о котором узнали леди Стэнуорт и Джефферсон, но все замяли, боясь опозорить свое имя.

— А что, неплохая мысль! Я бы ничуть не удивился. Ты действительно так думаешь?

— Это возможно, но я бы не сказал, что это так. Стэнуорт был слишком стар, чтобы играть роль Лотарио.[16] Может быть и другая версия: мистер Стэнуорт кого-то разорил. Мне кажется, его методы были не слишком безупречными. За этим последовала месть, а эти двое знали, но по неизвестной нам причине держали все в секрете… Впрочем, к чему строить догадки? Есть сотни предположений, все одинаково вероятные и правдоподобные, которые могли бы подойти к известным нам скудным фактам.

— Да, мы в полной тьме и растерянности, — согласился с ним Алек, когда они вошли в библиотеку.

— Однако, я полагаю, сейчас уже больше света, чем час или два назад, — весело ответил Роджер. — Нет, что ни говори, до сих пор мы неплохо поработали, учитывая везение и все прочее, что скромность не позволяет мне упоминать. Ну а теперь поищем эту патронную гильзу, и, дай бог, чтобы нам никто не помешал.

Несколько минут оба молча старательно искали. Потом Алек поднялся с колен возле маленького столика с пишущей машинкой и уныло посмотрел на свои руки.

— Я весь испачкался, и никаких следов! Не думаю, что она может быть здесь, а ты?

Роджер обследовал подушки на большом диване.

— Пожалуй, нет, — ответил он. — Да я и не очень-то надеялся… О! Что это? — Он вытащил лежавший между диванными подушками маленький лоскуток белого материала и с большим интересом его разглядывал.

Алек пересек комнату и подошел к нему.