Загадка Лаудуотера - [29]

— Да, но отпечатки пальцев убийцы, если их удастся обнаружить, будут располагаться поверх всех остальных. Я просто возьму отпечатки у каждого из вас и исключу их.

— Конечно, вы можете выяснить это таким образом, — согласился мистер Мэнли.

Они помолчали, пока Холлоуэй ставил на стол сырные палочки.

Когда он вышел из комнаты, мистер Флексен небрежным тоном сказал:

— Вы случайно не знаете, не было ли у лорда Лаудуотера связи с какой-либо женщиной, живущей поблизости?

Мистер Мэнли помолчал, потом рассмеялся и сказал:

— Это совершенно бесполезно. Когда я сказал вам, что я не пролью света на это дело, если это от меня зависит, я действительно имел это в виду. В то же время я не стану умалчивать, что, учитывая его репутацию жестокого человека, я считаю это весьма маловероятным.

— С женщинами никогда нельзя сказать наверняка. Похоже, что многие из них предпочитают жестоких скотов. И, в конце концов, лорд остается лордом, — подвел итог мистер Флексен.

— Это так, — задумчиво согласился мистер Мэнли.

Однако он слабо нахмурился, ломая голову в попытке понять, что навело мистера Флексена на след Хелены Траслоу — так как он, должно быть, говорил о Хелене.

— Думаю, я смогу разузнать это у его адвокатов, — продолжил мистер Флексен.

— Это обещает быть интересным — в дело вступает любовная история, — отозвался мистер Мэнли с более живым интересом в голосе. — Я полагал, что это убийство — если это было убийство — будет отвратительным делом, в соответствии с характером лорда Лаудуотера. Но если вы собираетесь ввести в это дело леди, то оно обещает представлять бóльший интерес для драматурга. Я пишу пьесы.

Но мистер Флексен не собирался раскрывать тот любопытный факт, что незадолго до момента своего убийства лорд Лаудуотер имел бурную ссору с леди. Он не сомневался, что миссис Карратерс будет молчать об этом.

— О, вы же знаете, в подобном деле нужно принимать во внимание любую возможную причину, — небрежно сказал он.

Лицо мистера Мэнли несколько помрачнело. Мистер Флексен предположил, что это было результатом его отказа удовлетворить склонность того к драме. Некоторое время они помолчали.

— Когда вы собираетесь снять наши отпечатки пальцев? — наконец поинтересовался мистер Мэнли.

— Не раньше, чем я узнаю, есть ли отпечатки на рукоятке ножа, — ответил мистер Флексен. — Перкинс уже отправил нож в Скотланд-Ярд.

— Я и не подумал об этом. Действительно, было бы пустой тратой времени снимать отпечатки, прежде не узнав, есть ли они на рукоятке, — сказал мистер Мэнли.

Холлоуэй принес кофе; мистер Мэнли подал мистеру Флексену отличную сигару, и они заговорили о войне. Мистер Флексен быстро выпил свой кофе, сказал, что должен вернуться к своей работе, и добавил, что надеется иметь удовольствие от компании мистера Мэнли за ужином. Мистер Мэнли собирался поужинать с Хеленой Траслоу; однако после вопроса мистера Флексена о том, имел ли лорд Лаудуотер связь с какой-либо леди, живущей поблизости, он подумал, что ему следует пообедать с ним. Он мог бы узнать что-то полезное, если бы ему удалось разговорить мистера Флексена под расслабляющим влиянием от ужина. Он решил использовать свои полномочия, чтобы подать самое лучшее вино, что было в погребе. Он был полон решимости сделать все от него зависящее и не допустить, чтобы имя Хелены всплыло в этом деле, и считал, что это ему удастся.

Мистер Флексен покинул его. Мистер Мэнли медленно допил вторую чашку кофе, размышляя о вопросе мистера Флексена о лорде Лаудуотере и некой женщине. Затем, так как за утро он закончил все дела, о которых мог припомнить, отдав распоряжения для подготовки к похоронам, он быстро направился к дому Хелены, надеясь, что она сможет пролить какой-то свет на дело.

Мистер Мэнли приветствовал ее с привычной теплотой, но затем, когда ему довелось не спеша рассмотреть ее, ему стало ясно, что убийство явилось для нее куда большим шоком, нежели он ожидал. Это его удивило, потому что она заверила его, что в действительности никогда не любила лорда Лаудуотера, и он ей поверил. Но не было никаких сомнений в том, что она была сильно расстроена известием о его смерти: ее яркий румянец потускнел, у нее был встревоженный вид, и она была необыкновенно нервной и неловкой. Мистер Мэнли посчитал странным, что она так глубоко задета смертью человека, которого у нее была весомая причина ненавидеть. Но, разумеется, нельзя предугадать, как женщина что-то воспримет; горе леди Лаудуотер было куда меньшим, чем он ожидал, в то время как горе Хелены превзошло его ожидания.

К чести мистера Мэнли следует признать, что менее чем через двадцать минут Хелена Траслоу уже выглядела другим человеком; на ее лицо вернулся румянец, а встревоженный вид ушел с него, и она сидела на его колене в состоянии самого приятного спокойствия. По его теории женщина никогда не чувствует себя слишком больной, слишком неловкой или слишком несчастной, чтобы принимать ухаживания. Он руководствовался этой теорией.

Когда он таким образом вернул ей спокойствие, он рассказал ей, что мистер Флексен спрашивал его, была ли у покойного лорда Лаудуотера связь с какой-либо леди, живущей поблизости, и спросил, может ли она предположить, по какой причине он задал этот вопрос. Казалось, она очень испугалась, услышав об этом, но не смогла назвать никаких причин для такого вопроса. Тогда он спросил ее о том, каким образом ей выплачивалось пособие, и с радостью узнал, что мистер Флексен вряд ли узнает о том, что она получала такое ​​пособие от лорда Лаудуотера. Пособие выплачивалось ей через молодого адвоката по фамилии Шеперд из Лоу-Уиком (адвоката, который занимался вопросом передачи ей дома, в котором они были) из арендной платы за несколько принадлежащих лорду Лаудуотеру домов в этом городе, и этот адвокат находился где-то в Месопотамии, а его практика не велась в отсутствии владельца.