Загадка Куликова поля, или Битва, которой не было - [15]

, битвой народов — народов как таковых в ней принимало участие раз-два и обчелся, зато перечислено несколько орд и, самое главное, много русских княжеств с обеих сторон ордынско-литовского пограничья. Так что, судя по имеющимся данным, это была крупная битва, возможно не уступавшая по масштабу той же Куликовской по сценарию «Руси защитник», но, в отличие от нее, действительно освободившая от татарского ига значительную часть тогдашнего Великого княжества Литовского и прежней Киевской Руси, территориально соответствующую нынешней юго-восточной Беларуси.

Сражение 18 июня 1391 года на реке Кондурче в нынешней Самарской области между Мавераннахром и Золотой Ордой или, в персонифицированном виде, между Тамерланом и Тохтамышем, вне сомнений было одним из величайших сражений своего времени. Эта трехдневная битва, в которой, по некоторым оценкам, с обеих сторон принимало участие до четырехсот тысяч человек, вроде бы не должно было остаться незамеченным в северо-восточной Руси, которая фактически входила в Золотую Орду, тоже, весьма вероятно, принимала участие в битве на стороне Тохтамыша и, соответственно, была в числе потерпевших там сокрушительное поражение. Однако ни наши летописи, ни российская историография внимания этому событию не уделили. Может быть, именно вследствие поражения, а может быть, из-за того, что на самом деле никак эти сражение и поражение не отразились на Руси. Просто в очередной раз сгинули на чужбине непонятно за что русские ратники, а в Золотой Орде сменился хан — вполне рядовые события. В большей степени сражение на Кондурче затронуло, как ни странно, Великое княжество Литовское, куда Тохтамыш бежал после череды поражений, последовавших за кондурчинским, и тем самым втянул его в войну с Ордой Едигея и Тимур-Кутлуга. Эта война, как мы знаем, закончилась для Литвы форменной катастрофой на Ворскле.

Предание гласности этих двух и других так же замолчанных нашей историографией сражений неизбежно принизило бы Куликовскую битву. Однако некогда огромный куликовский айсберг продолжает успешно таять и вдали от вод Окуневки и Кондурчи.

Представление учеными Татарстана Мамаева побоища как локальной феодальной разборки по-своему развили два профессиональных российских археолога: начальник Верхне-Донской археологической экспедиции Государственного исторического музея М. Гоняный и руководитель Военно-исторического отряда этой экспедиции, непосредственно проводивший изыскания на Куликовом поле, О. Двуреченский. По их сценарию, оба участвовавших в Куликовской битве войска были конными и относительно небольшими. В московском войске — никакого народного ополчения, только воины-профессионалы: княжьи служилые люди и какие-то «городовые полки». Авторы обосновывают свой сценарий скоростью движения московского войска от Коломны до Куликова поля. По их мнению, за 24 дня марша (с 15 августа по 8 сентября) пешком или на повозке сложно преодолеть такое расстояние. Наверное, у археологов какая-то своя арифметика, которая с общечеловеческой явно не в ладах. На самом деле московское войско прошло, согласно одним источникам, приблизительно полтысячи километров (от Москвы до Куликова поля) за 24 дня, а по другим — порядка 200 километров (от устья Лопасни до Дона) за 11 дней, что в обоих случаях дает средний дневной переход около двадцати километров. Реально пешком в день можно проходить в полтора-два раза больше. Как видим, темп марша — отнюдь не галоп, он вполне пешеходный и еще оставляет пехоте достаточно времени на привалы и отдых. Так что войско Дмитрия Донского не было обязано следовать сомнительной арифметике Гоняного с Двуреченским и вполне могло включать пеших ополченцев. Точно так же пехота, в том числе и генуэзская, вполне могла входить в состав Мамаева войска, ведь его сугубо конный характер доказывается по той же археологической арифметике и, самое поразительное, на основании… все той же скорости движения московского войска! Дальше больше. Если на коней оба войска были дружно посажены хоть с каким-то, пусть липовым, основанием, то их численность — от пяти до десяти тысяч как с той, так и с другой стороны — М. Гоняный и О. Двуреченский называют откровенно с потолка, но зато вполне в русле концепции о типичной феодальной разборке местного значения с типовым для того времени числом ее участников. На том же потолке их не стесняемое классическим сценарием воображение рисует картину боя: «Битва длилась три часа… Однако три часа непрерывно рубиться невозможно… Пятнадцать минут — вот нормальная продолжительность схватки. Скорее всего было именно так — слетались сто на сто или пятьдесят на пятьдесят всадников, рубились, кто-то падал, и разъезжались, на смену им выезжали другие». Эдакая картинка рыцарского турнира, словно вышедшая из-под пера В. Скотта. Не хватает только трибун со зрителями и прекрасной леди Ровены, чей поцелуй стал бы наградой победителю и лучшим бальзамом на раны. К этому остается только добавить предположение, что такой сценарий родился у археологов Куликова поля как прямое следствие бесплодности их многолетних личных усилий по поиску на нем ощутимых следов великого побоища.