Загадать желание, или Тайна старого парка - [7]

И вот тут, у подножия одного из исполинов, год назад, тоже в сентябре, встретился Митя со Старым Гномом…

Осень — самое лучшее время для пересадки растений, и весь прошлый сентябрь Митя рыскал по всему парку в поисках венериного башмачка. Искал цветок, а нашел совсем другое…

Вначале он даже не понял, что это шевелится в траве возле замшелого ствола одного из дубов. Пожелтевшая трава, опавшие листья — все сплелось в какой-то перепутанный шар, и этот шар шуршал, двигался, иногда тихонько попискивая.

Митя с опаской подошел поближе, пригляделся…

Да это же ежик! Изможденный, обессиленный, уткнувшийся острой мордочкой в дубовый корень. Митя быстренько очистил бедолагу от пожелтевших бодылей, осторожно обернул курткой, вынес на полянку, под солнышко.

Ежик спокойно перенес все процедуры, и Митя, внимательно осмотрев зверька, понял, что у того просто не было сил сопротивляться. Видимо, ежик проделал большой путь, прежде чем попасть в Терлецию. Сбитые в кровь лапки, слипшиеся иголки, загноившиеся глазки — бродяге явно требовалась помощь.

Умостив колючий клубок в сухой нише под дубовым корнем, Митя опрометью бросился домой. Полистал биологическую энциклопедию, позвонил отцу…

Вскоре он уже бежал обратно, прижимая к боку сумку со «спасательным набором». Ежик так и сидел в нише между корнями, куда его поместил Митя — не шевелясь, глаза закрыты.

Поначалу Митя решил, что все, он опоздал… Но теплое молоко из термоса, налитое в позаимствованную с маминого стола чашку Петри, оживило зверька. Еж смешно задвигал носом, ткнулся мордочкой в мох, с трудом сделал маленький шажок и начал пить.

Потом Митя протер слабым раствором борной кислоты ежиные глаза, обработал зеленкой лапы, подкармливая колючего больного кусочками яблока.

Ежик повеселел, начал пофыркивать, а когда все закончилось, с благодарностью, как показалось Мите, посмотрел на него и уснул…

Так началась их дружба. Митя вырыл Старому Гному (именно такое имя больше всего подходило вечно нахохленному и будто бы ворчащему себе под нос ежику) глубокое логово под толстенным дубовым корнем, каждый день приносил ему молоко, яблоки, провернутое через мясорубку вареное мясо, яичный желток и навозных червей, которых пришлось покупать в магазине «Рыболов».

Вскоре дела у ежика пошли на поправку. Отъевшись, он перестал грустно попискивать, глазки весело заблестели, колючки расправились, и Старый Гном начал потихоньку обживать свои новые владения, шурша опавшей листвой вокруг дубов.

Наступали холода, но Митя не мог взять выздоравливающего друга домой — у мамы была жуткая аллергия на животных, собственно, поэтому она и стала ботаником, а не биологом. Нести же ежа в школьный живой уголок, где в картонной коробке среди обрывков газеты и завядших капустных листьев уныло ползала желтая степная черепаха… Нет уж, пусть ежик зимует в парке, а Митя создаст ему самые замечательные условия, какие только можно.

Днем Старый Гном обычно спал — как-никак, он был ночным зверем, как и все ежики. Перед зимней спячкой ежам положено накапливать жир, и Митя каждый день таскал в парк мясо, яйца, овощи… Вскоре по лягушачьим лапкам и мышиным хвостам, обнаруженным у входа в логово, выяснилось, что Старый Гном оправился настолько, что стал охотиться самостоятельно.

Зимнюю квартиру ежику Митя устраивал по всем правилам — надрал целую охапку сухой травы, настриг из старой маминой шерстяной кофты полпакета пушистых клочков, все это свалил у дуба и два дня наблюдал, как его друг, неуклюже переваливаясь на коротких лапах, таскает утеплительный материал в свое убежище.

Пришла зима. Если в Москве снег быстро тает, и под ногами вечно чавкает неприятная жижа, то в парке все было, как положено — снежная шуба укрыла землю, у стволов деревьев намело сугробы, словно в настоящем лесу.

Старый Гном с первыми снежинками спрятался в нору, и Мите осталось ждать апреля, волноваться за здоровье ежика да бегать проверять — идет ли парок из крохотной проталинки у запорошенного снегом дубового корня…

Перезимовал ежик замечательно, на пять баллов. Едва начал таять снег, как он разгреб ноздреватый сугробчик, выбрался под весеннее солнышко, и, на радость Мите, весело схряпал приготовленные для него подарки — кусочки курицы (курятина хорошо усваивается), сырую картошку (витамины, а как же без них!) и пару грецких орехов (здорово поддерживают силы).

А потом, видимо, за труды и заботу, преподнес ежик Мите такой подарок, что если бы не колючки, Митя, наверное, расцеловал бы Старого Гнома.

Было это в июне. Митя сидел на полянке под дубом и зарисовывал расположение прожилок на листе лесной незабудки. Ежик копошился неподалеку…

Вдруг он зафыркал и бросился, шурша травой, в кусты. Митя пошел следом — мало ли чего унюхал этот колючий истребитель мелкой живности!

Завернув за громадный дубовый ствол, Митя огляделся — и ахнул… Но не серая лесная ящерица, что радостно улепетывала прочь, оставив в зубах Старого Гнома кусок своего хвоста, привлекла его внимание. Нет!

В маленьком ложке, да каком ложке, так, ямке возле старого замшелого пня, тихонько покачивалась на тоненьком стебельке ОНА… Зозулины черевички, Cypripedioidea, венерин башмачок. Митя тогда даже глаза потер — не пригрезилось ли ему? Но нет, все верно — сине-розовая эльфийская туфелька словно специально поворачивалась на лесном тихом ветерке, предлагая разглядеть себя получше, со всех сторон.