Загадать желание, или Тайна старого парка - [6]

Выскочив из подъезда, Митя увидел Олега Трофимовича. Тот, как всегда, сидел на пороге приспособленного под мастерскую гаража в глубине двора и возился с какими-то железяками.

— Здрассь-те, Олег Трофимыч! — крикнул Митя.

— И тебе здоровья, Митяй! — степенно пыхнул мастер папиросой в ответ: — Дело пытаешь, или от дела плутаешь?

— Дело, дело! — Митя заплясал на месте от нетерпения.

— Экий ты торопыжный сегодня! — усмехнулся Олег Трофимович. — Знаешь, Митяй, чем молодость, зрелость и старость отличаются?

Такие вопросы и шутливые ответы на них были «коронкой» старого слесаря. Митя помотал головой — не знаю, мол…

— Что такое молодость? — неторопливо сам у себя спросил Олег Трофимович, снова пыхнул папиросой, окутавшись сизым дымом, и сам же себе ответил: — Это когда у тебя в ушах не растут волосы. Зрелость — это когда они начинают расти. А старость? Старость — это когда ты перестаешь их выдергивать…

Мастер коротко хохотнул, глядя, как Митя полез пальцами в ухо — проверять, не состарился ли он вдруг…

— Шутите вы, Олег Трофимыч. — сообразив, что его дурачат, Митя обиженно засопел.

— Ладно, Митрий, не обижайся! Настроение у меня сегодня того… Веселое! Беги, делай свое дело, а я своим займусь, — мастер покивал и зазвенел железяками. Митя махнул сумкой и помчался в сторону парка…

* * *

Вообще-то в парк он собирался завтра, но теперь всю субботу придется потратить на решение своих и Мишгановских примеров… А в Терлецию было надо, надо позарез — время уходило, сентябрь шел к концу.

Дело в том, что еще весной Митя твердо решил провести научный эксперимент — разыскать какое-нибудь редкое растение, выкопать, перенести в оранжерею и попробовать вывести культурную форму.

После долгих раздумий выбор пал на венерин башмачок. Почему? Во-первых, это очень-очень необычный цветок, единственная растущая у нас орхидея. Тот самый Карл Линней, в честь которого Митя мучился с отчеством, еще в 1753 году описал это растение, по-латыни называемое Cypripedioidea.

Во-вторых, башмачок — растение многолетние, и можно будет, получив семена и вырастив «деток», постоянно сравнивать с материнской формой — есть изменения или нет.

Еще один интересный момент — растет венерин башмачок только в симбиозе с мицелием, ну, с грибницей. Садоводы этого не знают, поэтому на клумбах или в саду его не увидишь. А Митя уже подготовил в маминой теплице большой поддон, где в известковой почве (такой, какую любит башмачок) живет гриб-дождевик, по идее должный стать подходящим симбиотом, товарищем для орхидеи.

Кроме того, венерин башмачок — это очень красивый цветок! Удивительный, необычный, он и впрямь похож на туфельку. Есть легенда, что богиня Венера бегала-бегала по лесу да и потеряла свою обувку. А на Украине этот цветок называют Зозулины черевички — веселое такое имя, задорное.

Венерина или Зозулина, а Мите в цветке виделась, конечно же, эльфийская туфелька, и потерять ее могла, само собой, только эльфийская принцесса. Странная, вычурная форма, блестящие лепестки синеватого или нежно-розового цвета с темными крапинками. Словом, мечта любого настоящего ботаника.

И, наконец, главное… Естественно, больше всего Митя мечтал о том, что он подарит цветущий венерин башмачок Светке Тепляковой. Например, на день рождения…

Но мечты мечтами, а где найти башмачок, растение очень редкое, почти у нас не встречающееся? Шастать по подмосковным лесам у Мити, ясное дело, не было никакой возможности. И тут Мите просто сказочно, невероятно повезло.

Терлецкий парк расположен неподалеку от Митиного дома. Парк — так себе, не Лосиный остров, небольшой, с прудами и асфальтными дорожками, детскими площадками и лодочной станцией. Митя в этом парке, можно сказать, вырос. Сначала его, маленького, водили туда гулять родители или бабушка, а потом он подрос и с удивлением обнаружил, что знакомый до каждой трещинки на дорожках парк гораздо больше и интереснее, чем казалось на первый взгляд, просто в заросшие бересклетом и молодым кленовником уголки по сути не ступала нога человека.

Даже бомжи обходили эти места стороной. Мите в этом виделось вмешательство таинственных и древних сил, которые зачаровали парк, не пуская в заповедные его уголки лихих людей…

Подтверждало эту Митину уверенность то, что в парковой глухомани росли огромные, трехсотлетние, как определил Митя, дубы, стройные лесные липы тоже весьма почтенного возраста, а среди травянистых растений встречались удивительные экземпляры, которых, по идее, в городском парке обычно ни за что не увидишь.

Но самый интересный сюрприз поджидал Митю в восточной части Терлеции, как он про себя называл парк. Тут, в глухой ложбине, вдали от асфальтных дорожек и прудов, наткнулся он на два совершенно исполинских дуба, древних, замшелых великана. Им было уж никак не по триста лет, а как минимум — вся тысяча!

Отец, которого Митя как-то притащил к дубам, авторитетно заявил, что деревья, скорее всего — чудом уцелевший осколок реликтовых чащоб, что некогда покрывали всю Европу, от Атлантики до Урала.

Узловатые корни, корявые сучья, необъятные кроны — такими, по Митиному мнению, деревья могли быть только в его 3апорталье, но нет, оказывается, такое можно встретить и наяву, Митя просто влюбился в гигантские дубы…