Заезд на выживание - [65]

Я оставался здесь из-за воспоминаний, но, возможно, пришла пора начать обзаводиться новыми, где-то в другом месте. Пора избавиться от этого полусуществования. Пора вдохнуть жизнь полной грудью.

От Стива Митчелла осталась лишь жалкая оболочка его прежнего. Он был жокеем, а потому привык ограничивать себя в еде, к тому же тюремное питание изысканным и полноценным не назовешь. Но дело было не в скудном рационе, куда больше Стив страдал от недостатка движения, от того, что не было больше в его жизни скачек, тонизирующих мышцы и дух, — ведь он был профессиональным спортсменом и привык к постоянным тренировкам. Худенький, бледный и ослабевший на вид, таким предстал предо мной Стив Митчелл. Но что касается состояния духа, тут он не сдавался, даже с учетом всех обстоятельств. Жокеи, принимающие участие в стипль-чезе, должны быть сильны не только физически, но и морально, чтобы справляться с неизбежными травмами и нервным напряжением во время соревнований.

— Ну, что нового? — осведомился он, усевшись напротив меня за серый стол в серой комнате для допросов.

— Боюсь, немного, — ответил я.

Он покосился на костыли, лежащие на полу возле моих ног. То был первый мой визит к нему со времени падения в Челтенхеме.

— Сэндмен? — спросил он.

— Да.

— Читал в газетах, — сказал он. — Колени всмятку.

— Да, — кивнул я.

— И еще читал, что этот ублюдок Клеменс выиграл «Золотой кубок» на моей чертовой лошадке. — Я отметил, что ярлык «ублюдок» перекочевал теперь от Скота Барлоу к Рено Клеменсу. — Чертовски нечестно все это, вот что я скажу.

Да, действительно, подумал я. Но еще ребенком часто слышал от матери, что жизнь — вообще не слишком честная и справедливая штука.

— Встречался с сэром Джеймсом Хорли? — спросил я. — Когда у меня последний раз не получилось приехать.

— Черствый человечишка, если хочешь знать мое мнение, — буркнул в ответ Стив. — Не слишком мне понравился. Так говорил, точно это я сделал. Даже попросил прислушаться к голосу совести. Ну, я и послал его куда подальше.

Это я уже знал. Выслушал всю историю от самого сэра Джеймса после его возвращения из Буллинтдона. Как правило, сэр Джеймс не любил посещать клиентов в тюрьме, и этот случай исключением не был. Он оставлял всю «грязную» работу юниорам, но, поскольку я был обездвижен, пришлось ехать самому. И разговор, судя по всему, у них не получился. Митчелл не проникся симпатией к королевскому адвокату, возглавляющему сторону защиты. Но это было просто ничто в сравнении с антипатией, которую испытывал сэр Джеймс к своему клиенту. И уже не в первый раз я подумал, что сэр Джеймс будет только рад проиграть это дело.

— А никак нельзя обойтись без этого старого клоуна? — спросил Стив.

— Он очень опытный королевский адвокат, — ответил я.

— Да мне плевать, даже будь он самой королевой, — буркнул Стив. — Лучше ты защищай меня в суде.

— Послушай, Стив, — со всей серьезностью начал я. — На данный момент я далеко не уверен, что есть разница, кто будет защищать тебя в суде. — И тут же умолк, так и не высказав все соображения до конца.

— Я этого не делал, — упрямо заявил Стив. — Честно! Не убивал я этого поганца Барлоу! Почему никто мне не верит?

— Я тебе верю, — сказал я. — Но нам нужно, чтоб в это поверили присяжные, а у нас нет ничего такого, что бы могло убедить их в твоей невиновности. Все улики против тебя. Кровь в машине и на сапогах, да и тот факт, что вилы принадлежат тебе, тоже, знаешь ли, не способствует. И еще все знают, как ты ненавидел Барлоу. И все эти корешки от платежных чеков по ставкам, и отсутствие алиби… Ну, ты понимаешь, какое впечатление это произведет на жюри.

— Ты должен что-то сделать, — почти без всякой надежды произнес он.

— Я сдаваться не собираюсь, — сказал я, стараясь подпустить в голос оптимизма. — Все улики или носят косвенный характер, или подлежат разумному объяснению. Когда обвинение закончит излагать свою точку зрения, я сделаю представление судье, что дело против тебя сфабриковано. Впрочем, далеко не уверен, что он, или она, согласится. И если не подвернется новых фактов, боюсь, дела наши будут плохи.

— И тогда на что можно рассчитывать, в самом худшем случае? — спросил он.

— В каком смысле?

— Сколько, если меня признают виновным?

— Сколько дадут лет? — спросил я.

— Да нет, — раздраженно ответил он. — Сколько придется ждать, прежде чем обжаловать приговор? Пока не появится что-то доказывающее, что я не убивал?

— Нет гарантии, что у нас вообще получится его обжаловать, — ответил я. — Это происходит только в том случае, когда фиксируются факты нарушения закона. Ну, к примеру, если выводы судьи сочтут предвзятыми или необоснованными или же если в деле появятся новые свидетельства. В любом случае потребуется немало времени. Повторные слушания по коротким срокам назначаются быстрее, чем по длительным. Конечно, не слишком радостно ждать два года, если тебе назначили всего три и большую часть срока ты уже отбыл. Но что касается пожизненного…

— Пожизненного? — взволнованно перебил меня Стив.

— Убийство первой степени предполагает пожизненное заключение, — ответил я. — Таков закон. Но в большинстве случаев это вовсе не означает, что человек проводит за решеткой всю оставшуюся жизнь.