Заезд на выживание - [54]

Успешно пройдя взвешивание, я отдал седло и все остальные причиндалы Полу Ньюингтону, тот уже стоял рядом и ждал.

— Ладно, увидимся на круге, — пробормотал он и развернулся на каблуках.

Заметно было, что и он тоже нервничает, и я проводил Пола взглядом, когда он поспешил в денник к Сэндмену седлать его.

Я прошел в раздевалку, накинул пиджак поверх жокейской куртки и снова вышел на террасу, посмотреть на изображение Золотого кубка на огромном экране, установленном рядом с загоном. Фаворит выиграл легко — ведь в седле был Рено Клеменс. Они оторвались от основной группы, преодолели два последних препятствия и птицей взлетели на холм, опередив остальных на добрые восемь корпусов. Огромная толпа приветствовала героев восторженным ревом. А вот Стиву Митчеллу, сидевшему в тюрьме, это не понравилось бы, подумал я. Он мог стать победителем. Всю свою жизнь он шел к этой победе, и в самый последний момент его сдернули с седла.

Сразу после соревнований на «Золотой кубок» настал мой черед. Стипль-чез для любителей начинался меньше чем через полчаса, и бабочки у меня в желудке продолжали бушевать, превратившись в орлов. Я вернулся в раздевалку, еще раз проверил, все ли на месте, не забыл ли я щиток для спины, надежно и правильно ли он закреплен, проверил даже рукава ветровки — достаточно ли плотно стянуты они резинками вокруг запястий, чтоб под них не попадал ветер и не раздувал рукава. Потом развязал и завязал шнурки, удерживающие кепи, чтоб этот головной убор не слетел со шлема во время скачки.

Еще раз сходил в туалет и принялся нервно расхаживать рядом. Все равно что ждать в коридоре у двери в университетскую аудиторию перед сдачей последнего экзамена. Или маяться в приемной у дантиста в ожидании, когда тебя вызовут удалять зуб.

Но вот наконец жокеев вызвали на парадный круг. И, как всегда, я ощутил резкий прилив адреналина в крови, только на этот раз вовсе не был уверен, что это мне нравится. Слишком уж велики были ожидания. Скакать в качестве победителя прошлого года и фаворита нынешнего — это значило взять на себя огромную ответственность перед болельщиками, а потому веселья и радости не приносило.

Пол с Лаурой стояли на траве рядом с загоном, переминались с ноги на ногу от нервов и нетерпения.

— Удачи, — шепнула Лаура и поцеловала меня в щеку.

— Послушай, — сказал я ей, — давай просто будем получать удовольствие, а? — Оба посмотрели на меня как на сумасшедшего. — Неважно, выиграем мы или проиграем. Все равно сегодня великий день.

И я улыбнулся им. Но ответных улыбок не дождался. О, нет, только не это, подумал я. Они поставили на меня с Сэндменом большие деньги. Это читалось на их лицах. О, горе мне! Добавилась еще одна причина для стресса и напряжения.

Пол помог мне взобраться в седло, потрепал лошадь по холке.

— Сделай их, ковбой! — шутливо произнес он с американским акцентом и подмигнул мне.

— Буду стараться, напарник, — в том же духе ответил я ему.

Мы проехали по кругу пару раз, затем два распорядителя в алых куртках повели нас на выход из загона.

Я чувствовал, что Сэндмену не терпится начать гонку, к тому же ему не нравилось, что со всех сторон на ограждение напирают возбужденные толпы.

— Желаю удачи, Джеффри, — раздался голос откуда-то слева.

Я с высоты обозрел толпу и увидел: Элеонор! Стоит и машет мне рукой. Она все-таки приехала! Замечательно!..

— Спасибо! — прокричал я в ответ сквозь рев толпы.

И обернулся взглянуть на нее еще раз перед поворотом. Она улыбалась во весь рот и махала рукой, но тут я заметил кое-что еще. Прямо у нее за спиной, чуть справа, мелькнуло знакомое лицо.

Джулиан Трент! И он тоже улыбался мне.

О, черт!.. Я пытался остановиться, развернуть лошадь, подъехать, предупредить ее, но распорядитель в красной куртке подумал, что Сэндмен дурит, еще сильнее потянул за поводья и повел нас вперед.

Я вертелся в седле и пытался докричаться до Элеонор, но она меня не слышала. Что же делать? Спешиться, бежать к ней, попробовать как-то защитить? Но мы с Сэндменом уже давно вышли на дорожку и двигались по полю ипподрома, возглавляя шествие. И я пытался убедить себя, что с Элеонор ничего страшного не случится, ведь она в толпе, не станет же он нападать на нее на глазах сотен людей. Возможно, Трент вообще не заметил, как мы обменялись приветствиями, никак не связал нас и считает Элеонор просто одной из зрительниц.

Теперь лошадей должны были провести прямо перед трибунами. Затем нам предстояло развернуться, пройти по беговой дорожке и уже оттуда — к старту, в самом конце финишной прямой.

Я был настолько растерян, что едва не свалился с лошади, когда конюх развернул Сэндмена, а потом шлепнул его по крупу, давая знак двигаться вперед. Чисто инстинктивно я натянул поводья и пустил лошадь легкой трусцой к старту, а сам тем временем всматривался в тысячи лиц в надежде увидеть Элеонор или Трента. Но никого, разумеется, не увидел.

И тут мне стало плохо. Даже затошнило от страха.

И все мое предстартовое планирование полетело к чертям, мысли были заняты совсем другим. Флажки взлетели, я пропустил сигнал, он и Сэндмена застиг врасплох, в результате уже в самом начале мы умудрились отстать от основной группы корпусов на десять. Я представил, как чертыхается Пол на скамье для тренеров, и пожалел, что ему не удалось уговорить меня закончить с этим баловством еще в прошлом году. Мало того, скачки показывали по телевизору, и теперь все увидят, как я проспал старт. При других обстоятельствах это было бы просто непростительно, но мне было плевать. Меня куда больше беспокоила Элеонор.