Заезд на выживание - [104]
Он заметно расслабился и теперь улыбался присяжным во весь рот.
— Да, признаю, я пытался уклониться от налоговых выплат, — со смехом заметил он. — Мы ведь все время от времени так поступаем, верно? Обещаю заплатить все положенные налоги сразу после выхода из зала суда.
А он здорово держится, подумал я. Крепкий орешек. Способен мыслить быстро и четко в сложившихся обстоятельствах.
— Скажите, а может, то была плата за то, чтоб она перестала вас шантажировать? — спросил я.
Улыбка тотчас исчезла с его лица.
— Шантажировать? — изумленно произнес он.
— Да, мистер Рэдклифф. Шантаж.
— Полная чушь, — спокойно и уверенно ответил он.
Я обернулся и махнул рукой Никки, наблюдавшей за происходящим через стеклянную дверную панель.
И она вошла в зал в сопровождении двоих мужчин.
Все трое поклонились судье, а затем сели рядом с Элеонор и Брюсом.
Я видел, как Роджер Рэдклифф смотрел на них, как резко он вдруг побледнел. А потом крепко ухватился за края трибуны, точно боялся упасть.
И Джозеф Хыоз, и Джордж Барнет сидели молча и не сводили с него глаз.
— Мистер Рэдклифф, — тихо и многозначительно произнес я, — вам знаком человек по имени Джулиан Трент?
Роджер Рэдклифф не просто потерял всякое самообладание. Он пребывал в паническом страхе. Я видел, как натянулась кожа у него на скулах, как заходили желваки, а уголок левого глаза задергался в тике. Он по-прежнему стоял прямо и неподвижно, стальные серые глаза смотрели спокойно. Но я почти физически ощущал, как напряженно его мозг старается найти выход из ситуации.
— Джулиан Трент доводится вам крестным сыном, верно? — спросил я.
— Да, — еле слышно ответил он.
— Простите, мистер Рэдклифф, не могли бы вы говорить немного громче? — попросил его я. — Иначе присяжные просто не расслышат, что это вы там нашептываете.
Он понял мою иронию. И лишь гневно сверкнул глазами в ответ.
Я заметил, что в ложе прессы стало тесновато, все свободные места были теперь заняты — не то что в начале слушаний. Очевидно, разнеслись слухи о том, что в суде происходит нечто экстраординарное, и средства массовой информации срочно послали своих репортеров. Да и простой публики тоже прибавилось, и по обе стороны от дверей в зал встали охранники. Детектив-инспектор Макнил, уже давший свои показания, сидел на стуле в ряду перед ложей прессы и с большим интересом следил за происходящим.
Я налил воды из графина, не спеша и с аппетитом осушил стакан.
— Итак, мистер Рэдклифф, — сказал я. — Может, все же вернемся к вопросу о шантаже?
— Не понимаю, о чем это вы, — ответил он, но прежней уверенности уже не наблюдалось.
— Все мы слышали, что вы приобрели новую машину и подарили ее мисс Барлоу, — сказал я. — Так или нет?
— Да, — тихо ответил он.
— Говорите громче, — заметил судья.
— Да, — уже громче сказал Рэдклифф.
— Повторяю вопрос. Была ли та машина попыткой откупиться от Милли Барлоу, которая вас шантажировала?
— Нет. Это полный бред и ерунда, — ответил он. Я сверился с бумагами, лежавшими передо мной на столе.
— Здесь у меня выписки из банковских счетов, — сказал я. — Счетов Милли Барлоу. Они показывают, что Милли регулярно получала поступления на свой счет, причем эти денежные средства значительно превышали зарплату, выдаваемую ей в ветеринарной клинике. Можете объяснить, откуда брались эти поступления?
— Ну, разумеется, нет, — ответил Рэдклифф.
— Они тоже были платой, откупом за шантаж, мистер Рэдклифф. И поступали с вашего банковского счета, верно?
— Нет, — ответил он. Но не убедил не только меня, но и некоторых присяжных, они ему явно не верили.
— Скажите, мистер Рэдклифф, — начал я, решив резко сменить тему, — у вас в центре когда-нибудь использовались анестезирующие средства?
— Нет, — твердо ответил он. — Зачем они нам?
— Ну, возможно, затем, что когда кобылица не может разродиться естественным путем, ей надо делать кесарево сечение?
— Нет, — ответил он, и, судя по всему, к нему вернулась прежняя уверенность. — В таком случае кобылицу отвозят в ветеринарную клинику и операция с обезболиванием производится там.
— А что происходит, если жеребенок рождается с деформированными конечностями или слепым?
— Это крайне редко бывает, — ответил он.
— Ну, все же случалось, наверное, хотя бы раз или два?
— Да, было несколько раз, — ответил он.
— И такого жеребенка немедленно усыпляли, верно?
Он, похоже, понял, куда я гну, и это ему явно не нравилось.
— Ну, полагаю, что так, — ответил он.
— А для этого требовалась не такая уж и большая доза анестезирующего средства на основе барбитуратов. К примеру, таких, как тиопентал, верно? — спросил я.
— Не знаю, — ответил он.
— Мистер Рэдклифф, — я снова резко сменил тему, — знаете ли вы человека по имени ХСак ван Ренсбург?
— Нет, не думаю, — ответил он. Но на лбу у него проступили капельки пота.
— Возможно, вы знали его просто под именем Джек Ренсбург, — сказал я. — Он работал у вас конюхом.
— В сезон у нас работает много конюхов, — ответил Рэдклифф. — Одни уходят, другие приходят. Всех и не упомнишь. И знал я их только по именам. И Джеков у нас было достаточно.
— Может, я помогу вам вспомнить, — сказал я. — У меня есть его фотография.
Конезаводчик Дэниел Рок по просьбе графа Октобера расследует странные случаи на скачках. Некоторым лошадям явно дают допинг, который, однако, не может выявить ни одна экспертиза. Под видом младшего конюха Рок проникает в конюшню, которая связана с подозрительными лошадями, — и понимает, что ввязался в гораздо более опасное предприятие, нежели полагал вначале.
Во время скачек «Гранд нэшнл» в Эйнтри на глазах у сотен людей неизвестный убивает Геба Ковака, финансового консультанта фирмы «Лайял энд Блэк», человека на первый взгляд совершенно законопослушного и в криминальных историях не замешанного. Ник Фокстон, бывший жокей, друг и коллега Ковака, а также по несчастливой случайности прямой свидетель преступления, просто не может остаться в стороне. А когда и у него над головой начинают свистеть пули, убеждается, что затеянное им расследование, а точнее, его скорейшее завершение – это единственный способ остаться в живых.
Вложив фантастические деньги в покупку племенного жеребца, молодой банкир Тимоти Эктрин надеется со временем вернуть их с огромной прибылью, но, к несчастью, все потомство породистого скакуна нежизнеспособно из-за жутких врожденных увечий. Пытаясь выяснить причину неудачи, Тимоти начинает собственное расследование. Теперь на кон поставлены уже не только его капитал и репутация, но и жизнь.
Для жокея-профессионала Келли Хьюза, короля стипль-чеза, остаться без лицензии – сущий кошмар. Поэтому Хьюз решает провести собственное расследование обстоятельств, приведших к столь неожиданному для него решению Дисциплинарного комитета…
Сид Холли — бывший жокей, получив тяжелую травму, вынужден оставить скачки и взяться за работу частного детектива. Выполняя просьбу тестя, он начинает опасное расследование несчастных случаев и финансовых махинаций вокруг ипподрома Сибери.
Геолог Эмили Хансен, работающая буровиком на месторождении песчаника Тенслип близ Тайни Мититсе, штат Вайоминг, очень обеспокоена кажущейся случайной смертью главного геолога Билла Крецмера и последующим убийством его протеже Вилли Сьюэлла, у которого были свои подозрения. Необъяснимые вещи происходят и на буровых работах, и все это контролируется вульгарно неприятным инженером компании Эдом Мейером и его тихим приятелем Мерлом Джонсоном. Эм расследует некоторые тревожные незначительные происшествия: следы лошадиных копыт в странных местах; пропавшее сверло, использовавшееся в качестве дверного упора для ее примитивного прицепа на месте; грузовики-цистерны, движущиеся без света в предрассветные часы; бумаги, исчезнувшие из офиса Крецмера в Денвере. Все это складывается таким образом, что чуть не убивает упрямо настойчивую героиню. Операции по бурению нефтяных скважин и грубые, грубые персонажи, которые выполняют эту работу, получают здесь строгое отношение, но с той же сладкой ноткой, которая обогащает острый характер Эм и придает тонкие нюансы незатейливому, завершенному первому роману геолога Эндрюса.
Изначально роман — роман 1996 года — мог быть лишь, образно выражаясь, горстью праха земного и не мог быть хоть сколько-то символическим, просветляющим и намекающим не только на низкие, но и на высокие истины. Иначе озабоченные только прибылью издатели отшвырнули бы его с презрением, крича, как оглашенные, что автор ошибается, слишком высоко себя ставя, а еще и глумится над ними, и это ему не сойдет с рук. Да и теперь, когда это явно интересное и не лишенное достоинств произведение, по моему мнению, должно быть переиздано… На дизайн обложки меня вдохновили образы предложенные издательством прежнего варианта романа.
Ротвейлер - серьезная, охранная собака. Не соглашусь, что излишне злобная или непредсказуемая - эти черты породе не свойственны и бывают привнесены в характер конкретного пса, неправильным воспитанием или отношением к нему хозяев. Впрочем : я рассказываю, а судить вам...
Роман «Секта. Ангелы умирают первыми» был издан в Москве 12 лет назад. Роман посвящён расследованию деятельности одной из самых опасных тоталитарных сект – «Церковь Последнего Завета», руководимой лжемессией Виссарионом – называющим себя Христом. К моменту написания романа, эта секта уже существовала на протяжении 15 лет. Понадобилось 12 долгих лет, ещё сотни загубленных и сломанных жизней адептов, чтобы наконец этого лжемесиию арестовали, а расследованием деятельности секты занялся Следственный комитет и ФСБ.
Альберт Кошкин вел обычный образ жизни, был тихим и неприметным, руководил многотиражной газетой на производстве. Но пришло время, и пожилого работника «попросили» освободить место. Для пенсионера начались трудные времена. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы старый знакомый Кошкина не предложил ему выгодную работу. Но долгожданная радость Альберта очень быстро сменилась серьезным опасением за собственную жизнь. Он и не предполагал, что путь от рядового охранника в элитном пансионате до участника тайных криминальных схем так короток и опасен…