Задолго до истмата - [8]

Архиепископ Афанасий разработал план, согласно которому проверке подвергались сначала дальние монастыри, а затем, постепенно сжимая кольцо вокруг Москвы, ленивого беса изгоняли из центральных обителей. Аттестация ангельских чинов дала неожиданные результаты. Только два митрополита и один архимандрит не выдержали экзамена, и их по решению царицы направили на дальние рубежи России. Одного в Мезень, еще одного в Усть-Кутский острог духовником, а бедолагу архимандрита, горького пьяницу, Великий Сакелларий велел поместить в земляную тюрьму сроком на один год прямо на территории лавры, а затем переправить в Казань, под крыло тамошнего митрополита.

Много было несогласных с политикой молодого премьера. Находились, конечно, и такие, что заявляли о подмене царицы, но после беседы с некоторыми из них в приказе Тайных дел дела эти тайной быть переставали. После шумного процесса по делу над боярином Копытиным и дьяком Немчиновым, в ходе которого было обезврежено целое «змеиное гнездо», остальная оппозиция залегла на дно. Под воздействием скополамина обвиняемые признавались и говорили столько, что можно было пересажать половину страны. В частности, выяснилась некая связь одного из заговорщиков с думным дьяком Ларионом Ивановым, главой приказа Счетных дел. Иванова трогать не стали, но сделали пару ласковых намеков, после которых он решительно зарекся вовлекать свою персону в различного рода аферы. Главных заговорщиков оказалось четверо: сам Копытин, приятель опального князя Брюхатого — Михаил Товстоногов, дьяк Немчинов и протопоп Василий.

Чего не хватало министру здравоохранения Мишке Товстоногову, этого он объяснить не мог. Не хотелось ему сидеть под царицей-матушкой, вновь возжелал пинков от царя-батюшки. С главой Аптекарского приказа поступили незлобно: лишили всех вотчин и отправили с геологической разведкой в район Сургута. Начальником у разведчиков был Никита Демидов. Его специально отыскал среди торговцев железом Иннокентий Симонов. Помня, сколько народу он замучил на своих рудниках в земной реальности, Иннокентий специально выбрал на карте место, где практически не было железа, а одна нефть. Пускай ищут «черное золото», вот смеху будет, коли найдут! Трубопроводов пока не из чего делать, а на всякий случай казанская нефть гораздо ближе. Найдут так найдут, поставим крестик на карте... и на следующие подвиги. Норильск искать.

Дьяка Немчинова услали аж в Китай — пожизненным представителем русской царицы в Поднебесной. С ним вызвался ехать и протопоп Василий. Попа на прощание лишили духовного сана, и новоиспеченный расстрига отправились с дьяком в неизвестность. Короче, всех услали, а «секир-башка» пришлось делать Копытину. Царица, как ни странно, жаждала крови.

— Видишь ли, Федор, — доверяла она ученому попугаю свои полусонные мысли, — царице нельзя быть слишком мягкой. Вмиг задерут.

— Правильное решение! — проревел какаду. — Судью на мыло!

— Вот видишь! — вздохнула она, расчесывая перед зеркалом волосы. — А что касается моего первого министра... что касается министра! Сволочь он! Раззадорил бабу — и в кусты. В государственные дела то есть. Ладно, пташка, спи!

Она накрыла клетку шелковой накидкой и завалилась на свое одинокое ложе.

— Небо отняло у меня рассудок, но подарило тебя! — глухо пробулькал Федор из-под ткани.

— Однозначно! — блеснула Софья Алексеевна неологизмом, позаимствованным у министра культуры, а тот спер его у Владимира Вольфовича Жириновского. — Я медленно схожу с ума.

...Погожим мартовским днем полковник Волков проводил смотр нескольким московским полкам. Свежий морозец, не превышающий десяти градусов, бодрил его постное лицо и наливал молодецким румянцем.

— Паршиво! — бормотал Андрей Константинович, проходя мимо Бутырского полка.

— Дерьмо! — высказывался, увидав полк швейцарских рейтар.

— Полное дерьмо! — подвел он итог, осмотрев дворянскую конницу Шереметева.

Помрачневший, он ходил взад-вперед мимо выстроенного войска. Начальники над полками со страхом наблюдали, как главнокомандующий, раскидывая ногами небольшие комки снега, оставшиеся после утренней расчистки Лубянки, напряженно размышляет.

— И это называется войско? — издевательски спросил он.

Немного побродив еще, он вытащил из строя троих: одного рейтара, одного бутырца и всадника из числа шереметевских дворян.

— Задача такова, — начал он, ткнув пальцем в рейтара, — под тобой пала лошадь, осталась лишь сабля. Ты будешь на лошади, а ты, бутырец, нападаешь с бердышом.

— На кого нападать, ваше сиятельство? — басом спросил громила-бутырец.

— Вы все втроем нападаете на меня. Безоружного. По-настоящему. Задача ясна?

— Их кан нихт ферштее... — начал рейтар, — плёхо понять...

— Что? — вскипел полковник. — Они еще и по-русски не понимают? Эй, рейтары! Есть у вас кто-нибудь, кто хорошо понимает по-русски?

Из строя рейтар вышел невысокий десятник в панцире. Волков велел первому рейтару встать в строй и спросил у десятника:

— Вы хорошо понимаете по-русски?

— Да, ваше сиятельство! — ответил десятник. — Только мне плохо понять, зачем нам втроем нападать на вы. Вы ведь есть без оружия.