Задача с одним бриллиантом - [6]

Мы понимали. Мы видели и слышали в жизни много странностей и самых неожиданных причин конфликта.

— В общем, дед всегда хотел, чтобы его в склепе похоронили. Все документы подготовил заранее. По-моему, нормальное желание. И он же хотел не к одной второй жене, и вообще не ко второй жене, а к своим предкам. К нескольким поколениям Миллеров! А моя свекровь и Саломея сказали, что там Шурку пусть хоронят, когда помрет, рядом с матерью, которую он не помнит. Хотя Шурке двадцать девять лет. Но Шурка даже спорить не стал. А эти две бабы объединились и будто с цепи сорвались. Просто навязчивая идея. Нашли время ревновать. Шуркина мать двадцать пять лет как мертва, теперь вот и отец умер. Рудик и его брат согласились. Брату-то вообще все равно в Америке. Мы с ним связались, он сказал, что на все согласен. А дед неоднократно при жизни грозился, что являться нам всем будет, если его не там похоронят. Лилька, блаженная, вообще не участвовала в обсуждении. Хотя она отца любила и на самом деле над гробом рыдала, покойника за руки держала, хотя вроде так не делают.

— Как держала? — спросил Андрюша. — Чтобы в могилу не опускали?

— Нет. Его руки в своих сжимала и целовала, приговаривая: «Папочка! Папочка!» В лоб не целовала. Она же потом сама правильно руки уложила, одеялом накрыла. Но какое-то странное было зрелище. Хотя и Саломея, и Лилька всегда были странные. Гроб в могилу опускали под гимн Советского Союза. Дед так велел. Попов он презирал, его не отпевали. Вроде все.

Андрюша сказал, что Алле Миллер придется еще приехать в Управление и на официальное опознание мужа. Она кивнула.

— Вы, наверное, думаете, что я так спокойно восприняла смерть Рудика? Да мы на грани развода были. Жили только из-за ребенка. Отец он был прекрасный. Конечно, я не хотела его смерти. Но я устала от его закидонов. Там вся семейка с приветом. Вы же, наверное, уже поняли. А я хочу спокойной, стабильной, понятной жизни.

Я спросила, в чем именно заключались закидоны. Оказалось, что свекровь, мать Рудика и первая жена Николая Рудольфовича, увлекается спиритизмом и, наверное, уже общалась с умершим мужем или будет в ближайшее время. Рудик тоже собирался пообщаться. Алла наотрез отказалась и заявила, что ребенка на общение с дедушкой не отпустит. Потом, Рудик в последнее время утверждал, что им интересуется английская разведка и один агент уже вышел на связь.

— По поводу? — спросил Андрюша, вероятно понимая, что представлял собой Рудик. Хотя иногда самые странные вещи имеют вполне логические и материальные объяснения.

— Какой-то бриллиант.

— Кем работал ваш муж?

— У него строительная фирма. Какие бриллианты?! Даже дед ими не занимался. Хотя у него был предок ювелир. Но дед занимался всякими вазочками, ангелочками, сервизами. Вот в этом он разбирался великолепно. У него были знакомые ювелиры, и сам он понимал в камнях гораздо лучше, чем мы с вами, но он не делал ювелирных украшений, хотя продавал. У него они представлены только в одном магазине, там вроде даже есть ремонт, а три других — это именно антикварные салоны, а не ювелирные магазины.

Глава 3

— Куда теперь? — спросила я у Андрюши, когда мы оказались в моей машине. Я с радостью предоставляю водительские услуги сотрудникам органов в обмен на возможность сделать репортаж.

— Домой к Серегину. Надо ковать железо, пока горячо.

Но до квартиры второго убитого на могиле Миллера мы доехать не успели.

— Смотри! — Андрюша, сидевший на этот раз на переднем месте пассажира (Пашка с камерой и пивом устроился сзади), показал пальцем на маячившую впереди рекламу салона магии. — Давай заглянем и проконсультируемся.

Я хмыкнула, но место для парковки нашла. Пашка взял панорамку, и мы втроем отправились к специалистам по связям с потусторонними силами.

Посетителей в салоне не оказалось, но дежурили три ведьмы или колдуньи, экстрасенса, парапсихолога, или как они себя именуют. Одной было лет тридцать, двум другим по сорок или сорок пять. Выглядели вполне по-человечески. Никаких мантий, колпаков, чучел, даже ни одного черного кота поблизости не наблюдалось. Все трое удивленно уставились на меня. Вероятно, смотрят «Криминальную хронику». На Андрюшино удостоверение, которое он пытался показать дамам, даже не обратили внимания. Пашку восприняли как приложение ко мне вместе с телекамерой.

— Что привело вас к нам? — спросили у меня. — У нас тут вроде никого не убивали…

Вот какая у меня репутация в городе! Только видят — и думают, что где-то рядом труп.

— Нужна консультация, — ответила я. — По магической части. В качестве благодарности можем показать ваш салон. Я скажу, что вы меня проконсультировали.

Нам предложили присаживаться, что мы и сделали. Предложили чай или кофе. Андрюша попросил кофе, мы с Пашкой отказались. Пашка пока не снимал. Успеется. Любимое пиво тоже не пил и не просил. Андрюша рассказал про обнаружение трупов, куриную кровь и ношеные ботинки. И если про кровь мы что-то знали, то внятного объяснения ботинкам, прихваченным ночью на кладбище, пока не было. Но ведь Константин Валерьевич, отправляясь на раскопку могилы дяди, зачем-то их с собой прихватил.