Зачумленные - [7]
— Я только что хотел сказать, — воскликнул Панкрас, — что во время всех эпидемий заточенные в монастырях религиозные ордена даже не слышали о чуме, которая бушевала у их стен. Что ж, друзья мои, последуем их примеру, который делает мало чести монахам, долг которых жертвовать всем из христианского милосердия, но прекрасно подходит обремененным семьями горожанам. Для начала мы согласимся, добровольно, со строгой дисциплиной: с этого дня никто отсюда больше не выйдет.
Угрюмый суконщик резко произнес:
— А святая месса? Мне нужно ежедневно вместе с семьей спускаться в церковь Мадлен, и говорю всем тем, кто обычно там вовсе не бывает, что возможно пришло время ходить туда каждое утро и даже дважды в день!
И он пристально посмотрел на господина Панкраса, которого никак нельзя было назвать примером набожности.
— Говорю вам, — сказал доктор, — необходимо на некоторое время отказаться от мессы. Господь, который видит нас, хорошо знает, что это вовсе не из-за отсутствия рвения: он знает, что церковь, как, впрочем, все места, где собираются люди, очень опасный источник заражения. Все здесь знают силу вашей веры, но если, возвратившись после мессы, вы принесете чуму в наше маленькое сообщество, разве вы поступите как добрый христианин?
— Я думаю, — с силой произнес суконщик, — что нужно быть большим безбожником, чтобы допустить, что можно подхватить чуму, слушая мессу! Говорю вам, добрым христианам ничего опасаться этой напасти! Пока ноги меня носят, я не пропущу ни одной божественной литургии. Такого со мной не случалось со времен первого причастия, не случится этого со мной и завтра!
— Так значит, — спросил господин Панкрас, — вы решили принести нам сюда заразу и смерть?
— Я не претендую ни на какое решение, — надменно сказал суконщик. — Господь сам все решает, и ваши старания избежать его воли не только смешны, но и нечестивы. Если ему захочется наслать на нас чуму или смерть, глупо пытаться ему противостоять, и я не стану поддерживать вас в этом преступном предприятии, которое ни к чему не приведет. Предупреждаю вас, что завтра утром я пойду в церковь со всей своей семьей, после чего я отправлюсь в Сен-Барнабе к брату, от которого у меня уже пять дней нет известий, и я вернусь к себе завтра вечером, нравится вам это или нет.
После чего он нахлобучил на себя шляпу и вышел.
— Вот добродетельный глупец, — сказал Панкрас, — который, возможно, будет стоить нам жизни.
— Ну, нет! — воскликнул капитан. — Запрем его в подвале вместе со всей его семьей…
— Если он вернется завтра вечером, так мы и поступим, — сказал господин Панкрас.
— А почему бы не запереть его прямо сейчас? — спросил Гарен-Молодой.
— Потому что, — ответил доктор, — я надеюсь, что увиденное завтра его образумит и он, дрожа, потребует у нас спасительного уксуса. Поговорим о нашем обустройстве, потому что теперь нам придется жить как в осаде. Достаточно ли у нас припасов?
— В любом случае, — сказал Гарен, — воды нам хватит. Фонтан никогда не тек с такой силой…
— Я думаю, — вмешался доктор, — что благоразумнее будет им не пользоваться. Эта вода поступает из бассейна Шартрё, который питается Ювоной — достаточно больному упасть в реку или даже просто охладить в ней свои бубоны, чтобы вода была отравлена. Мы будем пить воду только из колодцев.
— В моем воды на четыре метра, — сказал Гарен, — что даст добрую тысячу кувшинов.
— У меня, — похвастался бакалейщик Биньон, — только два метра, но зато уровень поддерживается весь год… Если я беру оттуда много воды для поливки, уровень немного снижается, но за ночь поднимается вновь…
— Итак, — сказал господин Панкрас, — никаких опасений из-за воды… Теперь еда.
Бакалейщик Биньон вышел вперед.
— С тем, что мы привезли из последних поездок, мои подвалы полны. У меня есть с десяток бочонков анчоусов, которые я привез из Тулона задолго до катастрофы, и десять ящиков соленой трески. У меня целый погреб картошки, пять бочонков оливкового масла, большие банки специй, пять или шесть мешков гороха (он немного поеден долгоносиками, нужно его только перебрать) и две сотни фунтов чечевицы. И потом, — сказал он, смеясь, — у меня есть мои деревянные тыквы!
И в самом деле, как-то он купил у одного испанского капитана небольшой груз тыкв, которые были тыквами лишь по названию. То были деревянные сферы, похожие на большие пушечные ядра, и почти такие же твердые. Но когда их распиливали надвое, внутри обнаруживалась белая мякоть, вкусная и питательная. Тем не менее, клиенты Патриса, напуганные видом и гулкостью этого странного овоща, отказались от большей части груза. Он утешался, говоря:
— Кожура непроницаемая, они четыре года остаются свежими!
А его сын, у которого был веселый характер, советовал открыть фабрику бильбоке.
— У вас их еще много осталось? — спросил господин Панкрас.
— Два погреба, набитых доверху! — ответил сын.
— Возможно они спасут нам жизнь, — сказал доктор. — А ты, пекарь, сколько у тебя муки?
Прекрасный пекарь крепко задумался, поскольку был тугодумом и, наконец, произнес:
— У меня двенадцать тюков муки, что даст не менее двенадцати кинталов по сто фунтов
Марсель Паньоль (1895–1974), драматург и кинорежиссер, первый из деятелей кинематографа, который стал членом Французской академии и снял фильмы, вошедшие в золотой фонд французской классики, в представлении не нуждается. А вот с Марселем Паньолем – писателем нам предстоит знакомиться заново. Впервые на русском полностью публикуются его знаменитые книги «Слава моего отца» и «Замок моей матери» (прежде печатались лишь избранные главы), рассказывающие о его детстве в Провансе. Забавные, трогательные, порой уморительно смешные приключения маленького Марселя разворачиваются на фоне пейзажей Прованса, удивительного края, где наслаждение жизнью воз ведено в ранг высокого искусства.
Автор этой книги, Марсель Паньоль (1895—1974), — известный французскийдраматург, классик французской литературы XX века. В 1946 году Паньоль был избран членом французской академии, куда избираются выдающиеся деятели культуры страны.Драматургическое творчество Панъоля хорошо известно во всем мире, многие его пьесы обошли театры всех стран, а пьесы «Продавцы славы» и «Топаз» ставились на сценах советских театров.Прочитав книгу «Детство Марселя», вы познакомитесь с детскими и отроческими годами писателя.
Марсель Паньоль (1895–1974), драматург и кинорежиссер, первым из деятелей кинематографа ставший членом Французской академии, снявший фильмы, вошедшие в золотой фонд французской классики, в представлении не нуждается. А вот с Марселем Паньолем-писателем нам предстоит знакомиться заново. Впервые на русском публикуются его романы «Жан, сын Флоретты» и «Манон, хозяйка источников», ставшие основой фильмов, снятых самим Паньолем и Клодом Берри, где блистало целое созвездие великолепных актеров от Ива Монтана и Жерара Депардье до Эмманюэль Беар.«Жан, сын Флоретты» и «Манон, хозяйка источников» – это настоящая семейная сага: яркие характеры, отчаянная борьба, любовь, которая порой убивает.
Повести и рассказы советского писателя и журналиста В. Г. Иванова-Леонова, объединенные темой антиколониальной борьбы народов Южной Африки в 60-е годы.
Александр Петрович Павлов – русский писатель, теперь незаслуженно забытый, из-под пера которого на рубеже XIX и XX вв. вышло немало захватывающих исторических романов, которые по нынешним временам смело можно отнести к жанру авантюрных. Среди них «Наперекор судьбе», «В сетях властолюбцев», «Торжество любви», «Под сенью короны» и другие.В данном томе представлен роман «У ступеней трона», в котором разворачиваются события, происшедшие за короткий период правления Россией регентши Анны Леопольдовны, племянницы Анны Иоанновны.
Петр Николаевич Полевой (1839–1902) – писатель и историк, сын Николая Алексеевича Полевого. Закончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, где в дальнейшем преподавал; затем был доцентом в Новороссийском университете, наконец профессором Варшавского университета. В 1871 г. Полевой переселился в Санкт-Петербург, где занялся литературной деятельностью. В журналах публиковал много критических статей по истории русской литературы. В 1880-х гг. Полевой издавал «Живописное обозрение».
Из огромного художественного наследия Вольтера наиболее известны «Философские повести». Писатель блистательно соединил традиционный литературный жанр, где раскрываются кардинальные вопросы бытия, различные философские доктрины, разработанные в свое время Монтескье и Дж. Свифтом, с пародией на слезливые романы о приключениях несчастных влюбленных. Как писал А.Пушкин, Вольтер наводнил Париж произведениями, в которых «философия заговорила общепонятным и шутливым языком».Современному читателю предоставляется самому оценить насмешливый и стремительный стиль Вольтера.
Действие романа относится к I веку н. э. — времени становления христианства; события, полные драматизма, описываемые в нем, связаны с чашей, из которой пил Иисус во время тайной вечери, а среди участников событий — и святые апостолы. Главный герой — молодой скульптор из Антиохии Василий. Врач Лука, известный нам как апостол Лука, приводит его в дом Иосифа Аримафейского, где хранится чаша, из которой пил сам Христос во время последней вечери с апостолами. Василию заказывают оправу для святой чаши — так начинается одиссея скульптора и чаши, которых преследуют фанатики-иудеи и римляне.
Данная книга посвящена истории Крымской войны, которая в широких читательских кругах запомнилась знаменитой «Севастопольской страдой». Это не совсем точно. Как теперь установлено, то была, по сути, война России со всем тогдашним цивилизованным миром. Россию хотели отбросить в Азию, но это не удалось. В книге представлены документы и мемуары, в том числе иностранные, роман писателя С. Сергеева-Ценского, а также повесть писателя С. Семанова о канцлере М. Горчакове, 200-летие которого широко отмечалось в России в 1998 году. В сборнике: Сергеев-Ценский Серг.