Зачистка в Аризоне - [73]

Когда они вернутся, в поселке будет устроен праздник. В жертву богам принесут кабанчика. На столах появятся кувшины с забродившим соком лесных ягод. А наутро все мужчины снова уйдут, чтобы довести до реки друзей колдуна Адамса.

— Я бы так не смог, — сказал Остерман, глядя, как Инес ловко зашивает его рубашку. — Не смог бы так спокойно сидеть и ждать несколько дней, пока мужья и братья шатаются неизвестно где.

— Потому что ты не женщина. Женщины могут больше, чем мужчины.

— Говоришь, как моя бабушка, — сказал Илья.

Его родная бабушка, оставшаяся в Одессе, никогда ничего такого ему не говорила. Он хотел сказать «как старуха», но в последний момент испугался.

— Да? Я такая старая?

— А моя бабушка вовсе не старая. Она молодая, красивая, веселая. Правда, я давно ее не видел.

— Почему?

— Она живет далеко. Очень далеко. Еще дальше, чем мама, отец, брат и сестра.

«Хорошо, что у меня нет племянников», — подумал он, потому что не помнил, как будет «племянник» по-испански.

— А чем ты занимаешься так далеко от дома?

— Чем? Спасаю маленьких глупых девочек.

Она хихикнула и хотела перекусить нитку. Но он подал ей нож:

— Не порть зубы. Они тебе еще пригодятся.

— Убери это… — Инес нахмурилась. И тут же лицо ее разгладилось, и на нем снова появилась усмешка. — Мануэль тоже глупая девочка? Луисита говорила, ты и его спас.

— А мы с Крисом всех спасаем. Привычка такая.

— Сеньор Крис не такой, как ты. Он строгий.

— А я?

— А ты веселый. Ты не похож на гринго.

— Я не гринго. И Крис тоже не гринго. Мы с ним из Одессы.

Он стал подыскивать нужные слова, способные описать город у моря. Море… Как объяснить ей, что такое море? Но Инес сказала:

— А я из Пуэрто-Пеньяско. Там хорошо. Залив, горы и много-много цветов.

— Как же ты оказалась в Соноре?

— Отец получил там земельный надел. Тогда всех переселяли на новые земли. И мы переехали. Через год родители умерли, и я стала работать в доме алькальда. Мне повезло. Алькальд — добрый человек. Три года я нянчила его детей. Да, алькальд — добрый человек, но его жена меня не любила. Она отдала меня миссис Фраун.

— И куда же ты вернешься? Опять в дом алькальда? Или в этот свой Пуэрто…

— Пуэрто-Пеньяско. Не знаю. Может быть, родители Луиситы и Мануэля возьмут меня в свою семью. — Она расправила рубашку и посмотрела ее на свет. — Все, можешь носить.

— Спасибо. Если бы не ты, я бы ее выбросил.

— Ничего не выбрасывай.

— Ну вот, опять ты меня учишь. Слушай, у меня тут завалялась одна вещица… — Он достал из-за пазухи маленький кольт и показал его, держа на ладони. — Нравится?

Илья долго готовился к этому моменту. Ожидая, что девушка придет в ужас от одного вида оружия, он приготовил немало аргументов в защиту своего подарка. Но Инес снова удивила его.

— Какой крошечный, — умилилась она. — Можно подержать? Он не выстрелит?

— Нет. — Он выгреб патроны из кармана и покатал их на ладони. — Не заряжен.

Она принялась вертеть револьвер в руках и рассматривать гравировку на стволе.

— Почему он такой маленький?

— Чтобы умещался в кармане. Обычно такие штучки носят с собой картежники. А еще их берут в дорогу дамочки, которым приходится путешествовать* без сопровождения.

— Это твой?

— Я похож на дамочку? Нет. Он твой.

Ее брови округлились, а рот смешно приоткрылся. Инес недоверчиво смотрела на Остермана, прижимая блестящую игрушку к груди.

— Мой?

— Я больше ничего не могу тебе подарить, — сказал он. — А это — вещь красивая, необременительная и в хозяйстве полезная. Я научу тебя им пользоваться. И тогда никакая миссис Фраун тебя никуда не увезет.

— Мне никогда не дарили таких дорогих вещей…

«Потому что меня рядом не было, — подумал Илья. — Но теперь все будет иначе».

— Ты меня научишь? Я хочу научиться прямо сейчас!

Женщина у очага посмотрела на них. Илья улыбнулся ей:

— Не волнуйтесь, сеньора! Никто не собирается тут стрелять.

— Когда ты научишь меня? — Инес потеребила его за руку.

— Сначала ты должна к нему привыкнуть. Носи его с собой.

— Я сошью для него чехольчик, — обрадовалась она и снова вынула иголку из клубка. — И кисет для патрончиков.

«Патрончики»!

Илья рассмеялся. Впрочем, заряды для этого револьвера были так похожи на детский мизинец, что и не заслуживали гордого имени патронов.

Он встал, надевая шляпу:

— Спасибо за рубашку.

Инес кивнула, не отрывая взгляда от револьвера.

Остерман, чрезвычайно довольный, вышел из хижины и направился к деревьям, между которыми висел гамак Кирилла. На веревках поверх гамака было косо натянуто пончо, по которому стекали капли дождя. Илья набрал пригоршню воды и брызнул в лицо приятеля.

— Что, уже? — спросил тот, не открывая глаз. — Уже моя вахта?

«Наверно, ему снится море», — подумал Илья с нежностью и вытер платком лицо Кирилла.

— Кира, а где находится Пуэрто-Пеньяско?

— Раз «пуэрто», значит у моря. Речные порты иначе называются. Лучше спроси у Адамса.

— Знаешь, о чем я сейчас подумал?

— Еще нет. — Кирилл зевнул и открыл глаза. — Но, кажется, сейчас узнаю.

— Я вот подумал… Почему бы нам не уехать к морю? Когда все закончится, махнем в какой-нибудь Пуэрто-Пеньяско, купим шхуну, начнем возить контрабанду…

— …В Сан-Фелипе, — продолжил профессор Адамс, выходя из зарослей. — Это порт на другом берегу залива, напротив Пеньяско. Не знаю, как насчет контрабанды, но пассажирские рейсы, безусловно, окажутся достаточно прибыльными.