Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек - [49]

Фелисити ехала в Верхний Неттлфолд по поручению леди Мэттьюз. Та просила ее заглянуть в гостиницу «Голова вепря» и узнать, удобно ли устроилась Ширли Браун, а также предложить ей вместе поехать завтра на слушания.

Портье сообщил, что, судя по всему, мисс Браун у себя в номере, и поднялся позвать ее. Фелисити и сэр Хамфри остались ждать внизу, в вестибюле.

И вот через несколько минут к ним по лестнице сбежала Ширли; похоже, она явно обрадовалась при виде Фелисити, но немного стеснялась сэра Хамфри. На ней было твидовое пальто с черной повязкой на рукаве, но никаких других признаков траура не наблюдалось. И, хотя выглядела девушка встревоженной, похоже, горьких слез она не проливала. Ширли сказала, что устроилась в «Голове вепря» очень хорошо, и отклонила предложение леди Мэттьюз сопроводить ее на слушания. Очень любезно со стороны леди Мэттьюз, но совершенно необязательно – к чему вовлекать почтенную даму в столь неприятную процедуру?

– Моя жена, – сэр Хамфри неодобрительно покосился на Ширли, – подумала, что вы будете рады… э-э… иметь поддержку в столь… болезненных обстоятельствах.

Девушка ответила ему ясным и невозмутимым взглядом.

– Я не дрогну и не сломаюсь. Да, смерть брата была для меня шоком, и я очень огорчена. Но не могу сказать, что сердце мое разбито. Нет, совсем нет. Вы уж простите за прямоту.

Сэр Хамфри оказался в шоке после такого ответа. Он пробормотал, что ей, видимо, нужно время, чтобы осознать случившееся. Она ответила печальной скептической улыбкой, но спорить не стала. А на вопрос о времени возвращения в Лондон высказалась очень неопределенно. Как предположила Фелисити, ее удерживали здесь дела, связанные с коттеджем «Плющ».

Мисс Браун не стала задерживать посетителей, когда Фелисити поднялась с кресла. Та про себя решила: что бы ни говорила Ширли, она страдает, и очень глубоко, просто вида не показывает. Но глаза ее выдавали.

По пути домой сэр Хамфри дал себе волю и не скрывал, что ему не нравится Ширли. У этой девицы отсутствует даже малая доля лицемерия, приличествующая, по его мнению, каждой порядочной женщине. Такая прямота просто непростительна, пусть даже речь идет о Марке Брауне, имевшем множество недостатков. А отсутствие траурного платья демонстрирует явное неуважение к покойному. Каким бы ни был человек при жизни, сам факт смерти должен вызывать к нему уважение.

Затем сэр Хамфри вдруг умолк и начал шарить по сиденью, что-то ища.

Фелисити сбросила скорость:

– Что случилось, папа?

– Вроде бы я оставил позаимствованную мной книгу в гостинице, – раздраженно ответил он. – Просто ума не приложу, как можно было допустить такую небрежность. Надо вернуться.

Терять и оставлять вещи где попало уже давно вошло у сэра Хамфри в привычку, жена и дочь часто упрекали его, и Фелисити не могла сдержать смешка, разворачивая машину.

И вот через десять минут они вновь оказались у гостиницы «Голова вепря». Сэр Хамфри прошел в вестибюль и увидел Ширли; она сидела в одиночестве, на маленьком столике перед ней лежала книга. Девушка подняла глаза и, увидев сэра Хамфри, залилась краской; он заметил странный блеск в ее глазах. Да и вообще, вид у Ширли был такой, точно она не брата единственного потеряла, а нашла сокровище.

Девушка поднялась, взяла со стола книгу.

– Это ведь вы оставили, верно? Я этой книжкой просто зачиталась. Ну и еще протерла ее от пыли, жутко грязная была. – Она передала книгу ему в руки. – Вот, пожалуйста.

– Ну и какое впечатление? – спросил сэр Хамфри.

На губах ее заиграла улыбка:

– Похоже, тут довольно много интересного.

Эмберли не обещал вернуться к ленчу, он совещался о чем-то с начальником полиции и появился только к чаю, причем не в самом лучшем расположении духа. Попытка сэра Хамфри прочесть ему вслух анекдот об аббате Мароле была пресечена.

– Знаю, читал, – отмахнулся Фрэнк.

– Вот как? – удивился его дядя. – Может, в таком случае скажешь, из какой это книги, а?

– «Литературные казусы», – без запинки ответил Эмберли. – Не знал, что у вас есть эта книга.

Сэр Хамфри, довольный тем, что его племянник оказался более начитанным, нежели он предполагал, сказал, что позаимствовал данное издание у Фонтейна не далее как сегодня утром. Затем сделал еще одну попытку прочесть из книги маленький отрывок, но и она была пресечена.

– Я помню эту историю, – заявил Эмберли.

Сэр Хамфри, сразу пришедший в плохое настроение, устроил племяннику небольшую выволочку за дурные, просто невыносимые манеры. И не без яда попросил, чтобы Фрэнк снова не перебудил весь дом в ближайшую ночь, как сделал это вчера.

Эмберли, слышавший громкий храп из-за двери в спальню дяди, когда проходил мимо нее в четыре утра, пообещал, что ничего подобного не повторится и нынешняя ночь пройдет спокойно.

Он заблуждался. В двадцать минут третьего ночи раздался страшный грохот, разбудивший не только сэра Хамфри, но и его жену, и племянника. Шум донесся вроде бы из гостиной, затем настала полная тишина. Эмберли тихо вышел из своей комнаты, сжимая в одной руке пистолет, в другой – фонарик. С минуту стоял и прислушивался.

Затем откуда-то снизу донесся громкий скрип; Эмберли начал спускаться по лестнице, стараясь ступать как можно тише.