Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек - [10]

– Понятия не имею, – задумчиво пробормотал Фрэнк.

– Нет никакого смысла, – торжественно заключил Энтони. – Вот почему вся эта история выглядит весьма подозрительно. И еще вот что я скажу тебе, Эмберли: интересно читать о всяких там загадочных убийствах в книжках, но в реальной жизни… пожалуй, нет. Так что советую тебе выбросить все это из головы.

– Так и сделаю.

– Да-а… – мрачно протянул Энтони. – Но, если ты находишься в особняке Нортон, ничего у тебя не получится. Все это место просто пропитано тайнами.

– Вот как? О чем это ты?

– Да я и сам толком не понимаю. Есть там нечто такое неуловимое, что нельзя пощупать пальцами, тем не менее оно существует. Ну взять хотя бы братца Бэзила. – Тут он понизил голос почти до интимного шепота. – Строго между нами, он человек никчемный. Я его просто видеть не могу. Так что положение у меня, сам понимаешь, не очень. Если б не Джоан, честно тебе говорю, ноги бы моей не было в Нортоне.

– Это из-за тайн или владельца особняка?

– И того, и другого. Причем заметь, я вовсе не хочу сказать, что сам дом какой-то не такой. Дело не в нем, а в людях, которые там обитают. Точно кошки, так и шныряют где-то там, в темноте. Только смотри, никому ни слова. Но точно тебе говорю, в Нортоне нельзя и шагу ступить без ощущения, что кто-то за тобой наблюдает. И это, знаешь ли, страшно действует на нервы.

– За тобой следили?

– Не знаю. Но я бы ничуть не удивился. У братца Бэзила есть камердинер, вечно выныривает словно из ниоткуда. Еще один старорежимный осколок. Если б его прикончили, ничего не имел бы против. Тип просто отвратительный. Джоан точно такого же мнения, но братец Бэзил просто обожает этого камердинера.

– Но что именно не так с братцем Бэзилом?

– Что не так? Он из тех парней, кто пьет воду из ванны, в которой купается. Жаден до полного неприличия. Чертовски вспыльчив, характер просто жуткий. Джоан немало от него натерпелась. И еще притвора, все время изображает joile de vivre[1], ну, ты понимаешь. Косит под своего парня, называет тебя стариной, хлопает по спине и все такое.

Фрэнк опустил ладонь большим пальцем вниз – известный жест римлян.

– Вот именно, – кивнул Кокрейн. – Так и знал, ты меня поймешь. Ну и еще одно обстоятельство…

Но он не успел объяснить, какое именно, потому как в этот момент из магазина вышли и присоседились к ним девушки.

Джоан Фонтейн закончила с покупками и засобиралась домой. Пожимая руку Эмберли, сказала:

– Фелисити обещала, что придет к нам на обед. Надеюсь, вы тоже не откажетесь?

– Спасибо, с удовольствием, – ответил Эмберли к удивлению своей кузины.

Джоан с Кокрейном уехали, Фелисити выразила надежду, что кузен ее не передумает нанести визит в особняк.

– Я уже практически приняла приглашение. Просто пришлось, – пояснила она. – Очевидно, атмосфера в этом доме лишь ухудшилась после убийства. Бэзил страшно разнервничался, но Джоан говорит, ему всегда становится лучше, когда в доме гости. Я ужасно не хочу туда идти. – Фелисити окинула Фрэнка испытующим взглядом. – Но мне показалось, что тебе, наоборот, хочется.

– Так и есть, – кивнул мистер Эмберли.

Глава третья

Они добрались до Грейторна и увидели, что в гостиной их поджидает инспектор полиции из Карчестера. Он знал мистера Эмберли чуть ли не с детства и не скрывал того факта, что этот лондонский барристер ему крайне несимпатичен. Инспектор задавал Эмберли вопросы, выслушивал, презрительно фыркая, ответы и записывал что-то в блокнот. Затем сообщил Эмберли, что тот непременно должен быть на предварительных слушаниях, которые состоятся завтра в одиннадцать утра, и ретировался, уже перед самым уходом подчеркнув, что эти слушания вовсе не исключают появления новых вопросов к мистеру Эмберли, так что его могут побеспокоить снова.

Инспектор имел некоторые основания для подобных проявлений недружелюбия, ибо некогда ему довелось работать с мистером Эмберли по одному делу и тот добился полного оправдания подозреваемого. Инспектору такой исход событий, конечно, не понравился; и он публично заявил, что не желает больше видеть этого выскочку Эмберли никогда и ни при каких обстоятельствах.

Сэр Хамфри проявил крайнее неудовольствие тем, что в его доме обсуждаются детали и подробности убийства. И, чтобы лишний раз не попадаться ему на глаза, Фрэнк ушел днем играть с кузиной в теннис, а вечером повез ее на машине в особняк Нортон, находившийся в семи милях к востоку от Верхнего Неттлфолда и почти в трех – от Грейторна.

Особняк построили в начале восемнадцатого века. Красивый фасад был выложен серым камнем, остальные стены сделаны из красного кирпича. Здание стояло в небольшом парке, по территории которого протекала река Неттл, обрамленная по берегам плакучими ивами. Внутри дома располагались комнаты гармоничных пропорций, но обставленные слишком громоздкой мебелью, что свидетельствовало о плохом вкусе покойного мистера Фонтейна.

Эмберли с кузиной встретил среднего роста мужчина с плотно поджатыми губами – временно исполняющий должность погибшего дворецкого. Едва войдя в холл, Фелисити бросила:

– Добрый вечер, Коллинз.

Услышав это имя, Эмберли окинул слугу быстрым взглядом. Худощав, лицо отличает какая-то нездоровая бледность, глаза стыдливо опущены.