Зачем тебе моя боль - [41]

Я не знаю, зачем я задержалась, нужно было уходить сразу. Но я осталась стоять, а шеф, видя, что я еще в кабинете, заговорил.

— Зачем мне это все теперь? — задал он вопрос не то мне, не то в пустоту. — Зачем, если здесь нет тебя?

— Вы сами выгнали меня, — напомнила я. Ксаури снова усмехнулся, с горечью.

— Выгнал, — повторил он. — Да будь моя воля, я бы запер тебя здесь навсегда. И от деда твоего полоумного, и от этого клановничьего ублюдка. А теперь что? Я один с той шайкой недоумков. Нет у меня больше ничего.

Трудно описать, в каком тоне произносились эти слова. Вроде и печаль, и грусть, и тоска…и ничего. Будто он уже устал кричать, и просто шепчет, чтобы не забыть, как звучит его голос.

— Чушь, — возразила я. — У вас была хорошая команда и до меня, и сейчас. В Универсалитете каждый год идет набор на специальность.

— Нет, — перебил Ксаури, надвигаясь на меня. — Никто. Никогда. Не сможет. Заменить мне тебя.

И он крепко стиснул меня в объятиях, всерьез пугая. Я не знала, что мне делать. Справиться с таким бугаем, как мой бывший теперь уже начальник, пусть даже и пьяным, мне не под силам, а кто знает, что у него сейчас в голове. Огромная рука нежно погладила меня по волосам, и он будто всхлипнул.

— Как я без тебя, Альена? Ты была полоской света в моей жизни.

— Вы что же, меня хороните? — попыталась вырваться я, но безуспешно. Он сам отстранил меня, стараясь не зацепить дымящейся сигаретой. Мой взгляд неожиданно зацепился за название.

Я оттолкнула его, не иначе адреналин ударил в голову. «Хайманц» упал на пол, осыпав его хозяина пеплом и искрами, тот самый, окурок которого я нашла под окном.

— Так это были вы! Приходили в мою квартиру ночью и смотрели.

Он уперся руками в стену по обе стороны от меня, отрезая пути к отступлению.

— Да, это был я, — глухо произнес он. В глазах плясала боль. — И я не просто смотрел. — Ксаури поднял мой подбородок, полностью завладевая моим взглядом. — Я уже много лет смотрю и никак не могу понять, почему старый волк, повидавший на своем веку целое стадо разномастных овечек, никак не может выбросить из головы маленькую рыжую кошечку.

Мужчина намотал на палец прядь моих волос и отпустил, с какой-то нежной грустью глядя, как раскручивается локон. Я не шевелилась, стараясь лишний раз не провоцировать его.

— В тебе ведь нет ничего особенного, — продолжил он. — Но почему меня преследуют видения, где я целую и ласкаю твое тело?

И он наклонился в явном намерении сделать то, что озвучил. Я нырнула ему под руку и отскочила.

— Держите себя в руках, иначе сильно потом об этом пожалеете, — он бросился за мной, схватил за руки и попытался заломать. Я оказалась прижата к мужской груди, без возможности вырваться. Стало страшно.

— Я уже наказал себя, как мог, и расплачиваюсь за это, — подушечка пальца прошлась по моей губе.

— Пожалуйста, — взмолилась я, понимая, что он все-таки доведет начатое до конца. — Лиан, остановитесь.

Он остановился, усмехнулся — и отпустил.

— Никогда не думал, что все готов простить тебе за имя. Уходи, Альена, по-хорошему.

Дважды просить меня не пришлось. Я рванула на себя дверь, стараясь как можно скорее покинуть кабинет, но он не мог не оставить последнее слово за собой.

— Не держи на меня зла, девочка моя, — звякнула бутылка о бокал. — Наверно, я уже и забыл, как это — любить.

Я хлопнула дверью и быстрым шагом выскочила на улицу. Холодный ветер ударил по глазам, вызывая невольный вдох. Почему-то захотелось заплакать, но я сдержалась. Было у меня местечко, куда следовало отнести свои эмоции. Туда я и направилась.

  Лишь горстка перьев на асфальтовой дорожке,

   И те разгонит ветер озорной,

   Сегодня из десятого окошка

   Шагнул, уже печальный и седой.

   Она ушла, мой ангел одинокий…

   Ни слез, ни страха не было в глазах,

   А я стоял, не в силах слово молвить,

   И был он, этот сумасшедший страх.

   Но я боялся напугать мгновение,

   Ждала, а я боролся сам с собой…

   О многом говорили напоследок мне

   Опущенные крылья за спиной.

   И не кричала… Я не слышал крика,

   Оглох, ослеп — я долго так стоял.

   И ночь прошла — хватило б только мига,

   Но слишком поздно это осознал!

   Лишь горстка перьев, в метре — подоконник,

   От ада ровно столько же до рая,

   А я, ее чудовище, подонок,

   Шагнул за ней… Прости меня, родная…

Глава 11

Прости, но в этом нет моей вины,

Что я уже другая для тебя,

Не думай, будто я живу взаймы,

Я просто очерствела, не любя.

Сопротивляться трудно, но молчу,

С меня хватает ущемленной воли.

Я просто отомстить тебе хочу

За годы одиночества и боли…

Ветер трепал мои волосы, поэтому пришлось натянуть капюшон. Уши сразу оттаяли и не слишком приятно закололи. Я обняла себя, чтобы сохранить немного тепла, но внутри всё равно бушевали метель смятения и буря эмоций. Заставить себя отойти от парапета я не могла, стояла и смотрела вдаль.

Что за события происходили в моей жизни, если я пропустила момент, когда меня успели полюбить два совершенно разных самодостаточных и обеспеченных мужчины? Я никогда ни за одним из них не замечала ни капли проявляемого ко мне интереса, скорее даже наоборот. Мне совершенно не верилось в то, что я могла бы заинтересовать хоть одного из них как женщина, скорее, мне представлялась любая другая причина внезапно возникнувшей любовной активности. И Кириен, и Ксаури в прагматизме мало чем отличаются от Энайи Дархау, и не исключено, что неожиданные признания в чувствах — это ни что иное, как своего рода политический ход. Другое дело — чего они этим добиваются? Я ведь не такая уж наивная дурочка, чтобы растаять от романтических поступков или пламенных слов. Не скрою, меня шокировали излияния по поводу моей персоны, но не до такой степени, чтобы я, например, поделилась информацией или воспылала к кому-то чувствами.