Зачем мы вернулись, братишка? - [22]
– Я не буду опрашивать. Сто процентов! Просто давай пройдемся по коридору, воздух освежим. И все, клянусь. А что дальше будет – посмотрим. Идет? Ты же помнишь, те спрейчики нормально отработали?
Джума хохотнул: еще бы ненормально! Желая удостовериться в правдивости легенды о двух таинственных афродизиаках, Аллахвердиев минувшей зимой приобрел два флакончика у кандагарских бойцов, из личной охраны Исмата. Содрали по три тысячи афгани за каждый. И ни в какую не хотели продавать только один «возбудитель». Бери в одной коробке, вместе с «антиафро» – ингибитором – и все! Маркировка – бред! Однако удалось узнать, что препараты пакистанские, из какой-то лаборатории на границе с Индией. Возбудитель действовал сказочно. Достаточно было распылить небольшую порцию перед очередным сеансом. А уж если слегка вдохнуть пахнущий мятой и гвоздикой туман… Недостаток был, конечно, уже и не хочется, и сил нет, а все орудие в полной боевой готовности. Известно, сдуру можно и сломать! Ингибитором пользоваться Акбар не рискнул. А Джума выпросил в отпуск оба флакона, закатав их в банку с китайским чаем. Когда же вернулся, во всех красках расписал, как предотвратил моральное падение компании в Ташкенте. Позвали ребята жриц любви, и чем-то они Джуме не понравились. Подозрительно свежие и смелые, что ли? Не подстава ли под групповуху? Явились без сутенера, уверенно так. Распылил потихоньку «антиафро». И славно закончился вечер – беседами «за жизнь» до утра. А тревогу, обуявшую ребят за свою потенцию, он рассеял чистосердечным признанием. Разумеется, чуть по кумполу не настучали, да еще потребовали компенсации. Пришлось Мишке на вечер и девочек заказывать, но уже других, и возбудитель распылять. Хорошо все получилось!
– Ты что, хочешь их по бабам разогнать? Ой, вряд ли! Одному квартира нужна. Другой жениться задумал. Третий машиной бредит. Мусию, ну не лично ему, пятьдесят тысяч на операцию нужно. Прикинь? Понятно, что на х…ю можно пол-обители вынести, но не тот случай. Что, остались у тебя флакончики? Неужто в Союзе нашел?
– Давай попробуем. Если получится – расскажу. Нет – опустим вопрос. Пошли?
Если «человек разумный» что-то делает, не думая о последствиях, – его бесполезно судить. Бейте его сразу по башке. Это она виновата. А причинно-следственная мутота наступает потом. О чем думал Аллахвердиев, рассеивая в коридоре пахнущий мылом и скипидаром туман? Ни о чем! Это и есть высший кайф – «минуты счастья неземного». А Джума, тот еще и пританцовывал, выделывая таинственные пассы и прыская изо рта пивом на затоптанный линолеум, как будто собирался его прогладить.
– Забавляешься, Миша? Задумали освежить атмосферу? На луну еще не лаяли?
Вопрос принадлежал идущему навстречу сухощавому майору. Акбар моментально оценил: начальник. Тонкая щеточка усов, монгольские скулы, густой горный загар, цепкие глаза того цвета, каким военные суда красят, – «шаровый», что ли? «Сейчас пойдет на абордаж», – подумал Аллахвердиев и не ошибся.
– Пойдем, Миша, к тебе, разговор есть. Вижу, друга встретил? Познакомь.
Акбар распрямился, машинально сдвинул каблуки:
– Майор Аллахвердиев. Газета «Ленинское знамя», Киев. Здесь в командировке. Не ругайте Горшенева, товарищ майор. Это я придумал коридор освежить. Хвойный…
– Майор Курьянов Вадим… – замялся по поводу отчества? Это хорошо. На войне по имени или по званию. Хуже, если просто – Петрович.
А разговор кислый пошел. Да и не разговор вовсе. Курьянов, морщась, как от нашатырно-анисовых капель, сообщил, что прапорщик Мусий начудил на вокзале: съездил по физиономии какому-то представителю военных сообщений, сорвал с милиционера погон и, самое печальное, все эти хулиганские действия совершал в нетрезвом виде, с ножом в руках.
– Никого не… – с тоской спросил Горшенев, опасаясь услышать худшее.
– Вот именно, что «кого»! Крыша поехала: начал-то он с портрета Горбачева, ну, того, без пятна, официального. Его и пописал, мудозвон, каким-то мудреным ножичком с крючком на конце. Вроде портрет успели спрятать. Сидит на гарнизонной гауптвахте. А менты местные вокруг ходят, присматривают, чтобы не выпустили. Он много тут принял?
– Да не пил. Крест святой, не пил. Обещал вернуться к утру, точно.
– Обещал, – отстраненно повторил Курьянов. – Вот и крутись теперь с его обещаниями. Только бы не сболтнул лишнего.
– Думаете, он это намеренно? – Акбар рискнул вмешаться в тягостный разговор. Курьянов пристально глянул на него. – Есть такой прием: напиться и забыться. А потом, по-нашему, нет того позора. С пьяного какой спрос? Я такого комдива знал.
Курьянов махнул рукой и, тяжело поднявшись, пошел к двери, очевидно на шум, растущий в коридоре.
– Кто видел Курьянова, братцы? Командир, отзовись! Да был он здесь. Товарищ майор! – ворвались в открытую дверь энергичные голоса.
Горшенев округлил глаза:
– Сработало, Акбар? Что, решили разбегаться? Эх, мать твою, химии!
Вдвоем рванули за майором. А в коридоре – столпотворение. Вывалили из всех картонных келий, и вопрос наперебой один: «Когда? Надоело тут водярой травиться. Для чего собрали? Почему сидим, командир?»
Горшенев ткнул незаметно в бок Акбара, мол, выкусил, экспериментатор?
Войну можно сравнить с армейским кителем. На его лицевой стороне крепятся боевые награды, нашивки за ранения и контузии, она блещет золотом и звездами погон. Но есть у кителя и изнанка, не видная постороннему глазу. Это – солдатский быт. Как и чем жили «за речкой» наши солдаты, что их радовало и чему они печалились, как и во что одевались, что ели и пили… Перед вами удивительно достоверное и доверительное описание повседневной жизни «шурави» – бойцов ограниченного контингента советских войск в Афганистане; настоящая изнанка войны…
В начале августа 1980 года в ущельях между кишлаком Карасдех и горой Шаеста погибло около ста советских солдат и офицеров 201-й мотострелковой дивизии. Большей частью потери легли на 783-й отдельный разведывательный батальон: третьего августа разведчики потеряли сорок семь человек убитыми и сорок восемь ранеными. Между тем исторический формуляр 201-й дивизии и архивы 40-й армии об этих боях не упоминают ни словом. Автор проводит расследование и пытается понять: что же произошло в те страшные дни и почему об этом так упорно молчит официальная история?
С тонким юмором и горькими слезами Алескендер Рамазанов вскрывает великую пропагандистcкую ложь об Афганской войне, все те заплесневелые идеологические догмы, которыми пичкали наш народ. Суть смерти, выписанная непредвзятым автором, до банальности проста, а вот жизнь необыкновенно многогранна, в ней играют роли люди сильные и слабые, трусы и храбрецы, паникеры и флегматы, глупые и понимающие. Чтение этой книги напоминает старую игру с переводными картинками: аккуратно снимаешь слой за слоем, под которыми проступает яркая и четкая картина той недавней, но почти забытой войны.
Никто и никогда не писал об афганской войне чего-либо подобного… Для большинства она – трагическая ошибка, напрасные жертвы, бессмысленная жестокость. Однако автор этого романа рассматривает войну в неожиданном ракурсе, сравнивая ее со змеиным ядом, способным не только убить, но также излечить и наделить могущественной силой. Для главного героя романа, дивизионного корреспондента Алексея Астманова, афганская эпопея – завершающий, самый тяжелый шаг к вершине воинской доблести, ставший для него, по сути, шагом в бессмертие…
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.
Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.