Зачем мы стареем. Наука о долголетии: как продлить молодость - [22]

«Мы сделали где-то 8 или 10 разных химических ингибиторов, все они сначала были направлены на p38 МАПК. Потом мы перешли на следующие процессы по цепи, чтобы как-то избежать токсичных эффектов полного удаления этого белка. Затем попробовали переключиться на другие сигнальные пути, чтобы посмотреть, задействованы они тоже или нет. Поиск занял лет так 15», – вспоминает Бэгли.

Итогом этого долгого поиска стало заключение, что p38 МАПК, ключевой фактор стрессовых реакций, прямо замешан в преждевременном старении больных синдромом Вернера. Также было обнаружено, что в определенных обстоятельствах стресс может ускорить старение клеток любого из нас – раньше, чем отмерят срок теломеры. Но, помимо того что он дает важные сведения о природе старения, этот совместный проект лабораторий Киплинга и Бэгли может быть прямо полезен тем, кто страдает от синдрома Вернера.

В Японии живет больше пациентов с синдромом Вернера, чем где бы то ни было на Земле. Ученые полагают, что виной тому – «мутация основателя», то есть мутация, введенная в популяцию одним человеком, который является общим предком большинства нынешних носителей мутантного гена. Ричард Фарагер тесно работал с группой японских медицинских работников, ухаживающих за больными синдромом Вернера. Он говорит: «Я поехал с ними, чтобы самому посмотреть, с чем сталкиваются эти ребята, и это довольно жутко. Продолжительность их жизни увеличилась, но качество жизни – так себе». Одна из главных проблем – что не заживают раны. У многих больных появляются язвы, обычно на стопах и лодыжках; из-за атрофии дермы (среднего из трех слоев кожи) кожа у них легко рвется. Язвы проедают мясо до кости. Попытки прикрыть их пересаженной со спины или с рук кожей – сама по себе весьма болезненная операция – обычно тщетны, поэтому в конце концов многим страдальцам ампутируют стопы, что обрекает их на жизнь в инвалидном кресле.

В ходе своих поисков Киплинг и Бэгли обнаружили, что кожные клетки с синдромом Вернера после обработки ингибиторами p38 МАПК возвращаются к норме. Их сверхчувствительность к повреждениям ДНК пропадает, и они проживают сколько положено. Фарагер хочет испытать эти вещества на язвах пациентов. К услугам врачей уже имеется ряд ингибиторов p38 МАПК (в таблетках), разработанных крупными фармацевтическими компаниями. В клинических испытаниях на пациентах с ревматоидным артритом они показали свою эффективность. Но на полках аптек их еще нет, потому что у них обнаружились долговременные побочные эффекты – они токсичны для печени. Фарагер сотрудничает с одним из японских консультантов и хочет попробовать наносить один из ингибиторов p38 МАПК вокруг язв как мазь, а потом, как только язва закроется, сразу прекращать.

«Жду не дождусь, – говорит он. – По-моему, за 20 лет… пациенты нам помогли, и пора уже увидеть какие-то практические результаты. Мы ведь что делаем? Мы нормализуем клеточный рост. Мы наблюдаем [у больных синдромом Вернера] сбитый механизм клеточного старения, и я хочу его восстановить».

Стоит его спросить, однако, может ли повыситься способность кожных клеток с синдромом Вернера к воспроизводству, как он начинает злиться. «Всегда кто-нибудь спросит: „А если рак?“ На это я хочу сказать: что вам больше нравится – ампутация обеих ног или если рак? Ваш выбор… Так что я очень надеюсь, что нам удастся уже добиться какой-то пользы».

На примере клеток в чашках Петри о старении можно узнать многое. Но рано или поздно теории приходится проверять на живых организмах, потому что в живой природе клетки постоянно общаются друг с другом и друг на друга влияют. Синдром Вернера и другие болезни преждевременного старения дают нам очень ценную информацию, огромный плюс которой – что под микроскопом человеческий организм, а не подопытные животные. И все же релевантность болезней преждевременного старения в этом смысле тоже имеет пределы. Во-первых, их вызывают мутации отдельных генов, а нормальное старение вызывается работой множества генов, делающих то, что им положено. Во-вторых, ни один из синдромов преждевременного старения не затрагивает организм целиком.

Что касается именно синдрома Вернера в качестве модели старения, важно иметь в виду, что, конечно, не все клетки организма постоянно делятся. Некоторые, например клетки печени и почек, делятся изредка, когда нужно исправить ущерб органа. Другие, в том числе клетки сердца, красные кровяные тельца, клетки мозга и нервной системы в целом, считаются неделящимися. Поэтому клеточное дряхление не может быть единственной причиной старения, даже если бы у такого сложного феномена могла быть только одна причина. В следующих главах мы посмотрим на некоторые другие гипотезы и возможных кандидатов. Сейчас, однако, я хочу отдохнуть от работы сыщика и представить вам кое-каких очень важных действующих лиц геронтологической драмы. И это не люди.

6 Моллюск Мин и другие подопытные животные

«Плодовые мушки? – с недоверием переспросил мой муж. – Вот эта мелочь, которая у нас вокруг мусорного ведра летает?» Я пыталась рассказать ему, как много удалось узнать о механизмах старения и старческих болезнях – от деменции, рака и сердечной недостаточности до диабета, воспаления и слепоты – на примере плодовых мушек (их научное название – Drosophila melanogaster). Но в самом деле, как биологам удается работать с такими крошечными тварями, да еще с успехом выпытывать у них тайны жизни и смерти? Мне и самой было интересно узнать.