Зачем мы говорим - [55]

.

Певицам-сопрано приходится прибегать к другому способу, потому что они поют на более высоких частотах (300–1000 Гц). Они настраивают свой голосовой тракт так, чтобы он придерживался основной высоты тона голосовых связок. Делается это за счет широкого раскрытия рта — так голосовой тракт постепенно расширяется, подобно рупору. Но когда голос поднимается к самым высоким нотам, возникают проблемы, потому что в этом случае невозможно точно воспроизвести некоторые гласные звуки ^{260}. Это объясняет, почему в пении Кабалье иногда трудно разобрать слова. В поп-музыке используется усилитель, и, когда певец выступает перед большой аудиторией, можно понять слова. Поэтому лирическое богатство песен, которым отличаются многие знаменитые баллады, возможно лишь благодаря микрофону.

Современное пение прошло через множество итераций, вызванных влиянием как культуры, так и технологического прогресса, давшего разнообразие голосов, которые мы слышим сегодня. Возможно, первым и самым важным шагом стало возвращение к более естественному пению. Появление микрофона привело к тому, что певцы начали исполнять свои песни в разговорной манере. Этот новый стиль пения, который называют crooning (тихое, проникновенное пение, «мурлыканье»), ассоциируется с американскими певцами, такими как Бинг Кросби, но считается, что первым в этом жанре запел Эл Боулли, который родился и вырос в Африке ^{261}. Боулли приехал в Британию в 1920-е годы и большую часть творческой карьеры провел в этой стране вплоть до трагической гибели во время бомбежки в годы Второй мировой войны. Отрывок старого фильма, в котором он исполняет Melancholy Baby в британском отделении киностудии Pathe, показывает, как он поет перед большим микрофоном, закрепленным на штативе. Со стороны это выглядит так, как будто он обращается к своей печальной подружке, сидящей перед ним на стуле. Боулли наклоняется вперед и практически шепчет самые задушевные строки в микрофон, а потом отклоняется назад и поет в обычной манере строки, приходящиеся на сильные доли такта: Every cloud must have a silver lining[30]. Его легкий тенор очень точен, так что даже малейшие вариации подчеркивают значение текста.

Проникновенное звучание кажется нам сегодня очень старомодным, но когда эта манера исполнения только появилась, такое публичное проявление близости и личных чувств было принято неоднозначно. «Стоит мне включить приемник, и я обязательно услышу, как они завывают и блеют, только портят воздух и выкрикивают бессодержательные слова, выпевая их под ужасные мелодии, — жаловался в 1932 году архиепископ Бостона О’Коннелл. — Это — дегенеративная форма пения, истинный американец не будет заниматься таким низкопробным делом». В Британии Сесил Грейвз, контролировавший выпуск программ на BBC, издал инструкции, в которых предписывалось не пускать «конкретно эту мерзкую форму пения» на радио ^{262}. Критики считали такое пение женственным и эмоционально неполноценным, но они проиграли.

Одним из величайших певцов, выступавших в этой манере, был Бинг Кросби. Он начал карьеру как актер варьете, но быстро приспособил свои сценические навыки к новым возможностям, которые давал микрофон. Тем не менее важнейший вклад в музыку Кросби сделал не своим пением: он финансировал развитие магнитной звукозаписи. Появление магнитной ленты улучшило качество записываемого звука и, что еще важнее, позволило с легкостью редактировать записи с помощью ножниц и клейкой ленты. Ошибки во время выступления больше не впечатывались навеки в воск или резину, их можно было удалить.

Кросби терпеть не мог, когда ему приходилось повторять живые выступления на радио, чтобы их можно было передавать в разные часовые пояса Соединенных Штатов Америки, поскольку это сокращало время, которое он мог провести на поле для гольфа. В 1946 году недавно созданная ABC Radio Network постаралась облегчить мегазвезде жизнь и записала его шоу Philco Radio Time на диск. Но качество звука было ужасным, и слушатели быстро поняли, что Кросби не поет вживую, в результате чего пострадал рейтинг компании. Решение нашлось в поверженной нацистской Германии. Запись на магнитную ленту уже была изобретена и использовалась в германских радиопередачах во время Второй мировой войны. Первый случай, продемонстрировавший возможность передачи звука, произошел посреди ночи — союзники услышали оркестровую музыку, но в это время музыканты уже должны были спать. Союзники знали, что немцы использовали что-то получше цилиндров и дисков, потому что в записях отсутствовали характерные поверхностные скрежет и треск. После войны были обнаружены катушечные записывающие устройства, называвшиеся магнитофонами, их перевезли в Америку, где новую технологию проанализировали, скопировали и усовершенствовали. Кросби понял, что магнитная лента может облегчить ему жизнь, поэтому решил вложиться в это предприятие ^{263}. Как только для шоу Кросби начали использовать магнитную ленту, он стал практически шептать в микрофон, поскольку тихие звуки больше не поглощались поверхностными шумами, как при записи на диск. Слушатели думали, что он опять выступает вживую, и рейтинги радиошоу Кросби выросли до прежнего уровня