Зачарованный мир - [5]

Громко визжа, Су-Эшшеги высунул из озера зубастую пасть, а потом и всю похожую на крокодилью башку и нацелил мутный взгляд на стоявших в полусотне шагов коня и всадника. Сумукдиар торопливо изменил направление бившего с неба светового копья, и оно ударило по чудовищу. Завопив от нестерпимой боли, Су-Эшшеги нырнул, но затем голова снова показалась над водой, приближаясь к берегу. На мелком месте водяной ишак стал виден весь – раздутое тело бегемота, козлиные ноги с раздвоенными копытами. Не дожидаясь, пока тварь приготовится к схватке, джадугяр подтянул поближе к себе свернутый в тугой шар джаман и пришпорил коня.

Он налетел на творение злых сил, загородившись щитом, и обрушил меч Ареса на толстую, прикрытую шипастой броней шею. Заколдованный клинок эллинского бога вошел в магическую плоть как раскаленный нож в мягкую глину. Отсеченная голова Су-Эшшеги покатилась по песку, а туловище задергалось в конвульсиях, извиваясь и постепенно затихая.

Победа досталась так легко и просто, что даже не принесла удовлетворения. Сумукдиар вновь закинул щит за спину, спрятал в ножны меч, к лезвию которого не пристало ни капельки демоновой крови, и взмахнул рукой. Повинуясь движению его кисти, отрубленная голова, плавно взлетев в воздух, описала дугу и опустилась в подставленную джадугяром сумку. Черепу Су-Эшшеги предстояло украшать стену одного из залов Ганлыбеля. С холмов, где остались зрители, звучали восторженные вопли.

Можно было возвращаться, но Сумукдиар имел обыкновение доводить любое дело до конца, а потому не мог оставить в нынешнем состоянии это озеро, буквально пропитанное злыми чарами. Он опять развернул джаман в виде линзы и тщательно испарил ослепительным лучом всю грязную жидкость. Столб света сверкал ярче тысячи солнц, однако прозрачный щиток шлема надежно защищал глаза от нестерпимого блеска. Когда впадина водоема полностью очистилась от жидкости, Сумукдиар выжег огненным жгутом всю тину со дна и только после этого убрал говве-а-джаду. Теперь ручейки и дожди постепенно заполнят озеро чистой водой, а темные силы не скоро осмелятся навещать эти места.

Он медленно поехал в сторону ожидавших его марзабана со свитой и равнодушно принял поздравления и заверения в вечной признательности. Столь быстро и без осложнений достигнутый успех трудно было воспринимать всерьез – обычная драка на большой дороге, не более того. Он молча кивал в ответ, а затем, отпустив поводья, позволил Алману неторопливо скакать к дому. Рядом с ним, оставив позади отряд стражников, ехали Эльхан и Ак-Годжа.

После затянувшегося молчания деревенский колдун сказал негромко:

– Зло ослаблено, но не уничтожено.

– Чего же ты хочешь?! – взорвался марзабан. – Чтобы я закрыл в Тахтабаде все капища Анхра-Майнъю или запретил устраивать шабаши в честь Иблиса? Дедеркинские жрецы и колдуны мигом натравят на меня чернь, и это будет погром с резней пострашнее прошлогоднего!

– У нас есть Гирканский полк, – напомнил Сумукдиар. – И вдобавок хорошие друзья в Тайной Страже.

– А у них есть очень влиятельные покровители, – пробурчал Эльхан. – И здесь, и, что хуже, в Акабе.

Ак-Годжа, сокрушенно покачав головой, заметил:

– Их могущество заключено отнюдь не в столичных дельцах, но в силах, бороться с которыми не способен даже самый лучший конный или пехотный отряд. Темную тучу направили на Восток злые колдуны Магриба, и колдовство это разбудило Хызра.

Услыхав это имя, Эльхан испуганно вскрикнул, но Сумукдиар произнес равнодушным скучающим голосом:

– Ты ошибаешься, Седой. Хызр, погонщик дракона Даханы, был повержен Атаром и погружен в вечный сон.

Впрочем, сказав это, джадугяр тут же усомнился в собственной правоте. В последнее время он частенько чувствовал присутствие исключительно сильного злого демона, каковым вполне мог оказаться печально прославившийся Хызр, хотя в такой оборот событий очень не хотелось верить.

Колдун настойчиво повторил:

– Хызр проснулся этой весной. Он вернулся в наш мир, и сегодня он правит всеми темными силами Средиморья.

– Значит, придется с ним повидаться, – резюмировал Сумукдиар. – Дело привычное, много времени он у меня не отнимет.

– Да уж, встретиться вам придется, – печально подтвердил Ак-Годжа. – Причем гораздо раньше, чем ты полагаешь. Первым делом он попытается перебить одного за другим всех главных волшебников: тебя, Салгонадада, Аламазана, тигранакертского мага Агафангела, саспира Серапиона…

– Пусть поторопится, – со зловещей угрозой в голосе произнес Сумукдиар. – Я готов.

Разговор закончился: отряд достиг развилки, где агабеку предстояло повернуть к Ганлыбелю. Задержав коня, он шепнул Эльхану:

– Если решишься закрыть храмы темного культа, я тебе помогу.

– Я бы хоть сейчас начал, – тоже негромко ответил марзабан. – Но на следующий же день эмира заставят прислать на мое место нового, более покладистого сатрапа. Будешь в Акабе – поговори об этом с Салгонададом. Медлить больше нельзя.

– Ну смотри сам. – Сумукдиар пожал плечами. – Они могут начать первыми, и тогда ты потеряешь не только должность, но и голову… А в Акабу я попаду не скоро.

– Завтра же отправишься, – натянуто улыбнувшись, заверил его правитель. – У меня точные сведения… Ну, в добрый путь