Зачарованный апрель - [93]

Когда миссис Уилкинс взглянула в лицо старой леди, у нее защемило сердце. «Бедная женщина», — подумала она. В этот момент ей открылось все одиночество человека, у которого никого нет в целом мире, полное одиночество пожилой леди, которая не смогла приобрести друзей. Судя по всему, люди могли быть счастливы только вместе, парами. Не обязательно это пары влюбленных: матери и дети, братья и сестры тоже могут быть счастливы вместе. Для миссис Фишер просто не нашлось пары. Миссис Уилкинс вспомнила, как выглядела утром пожилая леди, когда она решила поцеловать ее, и подумала, что стоит сделать это еще раз. Она подошла к креслу, наклонилась и поцеловала морщинистую щеку, весело воскликнув при этом: «Мы уже пришли!» — как будто ничего необычного не произошло. Миссис Фишер прижалась щекой к ее щеке. Это странное создание так легко делало самые необычные вещи, что и этот ее поступок не удивил и не смутил пожилую женщину. Лотти обрадовалась, а в следующую минуту ее осенило: «Мы с ней будем отличной парой. Я думаю, нет, я уверена, что мы с миссис Фишер станем настоящими друзьями!»

— А где остальные? — спросила миссис Фишер и тут же добавила: — Спасибо дорогая, — потому что в этот момент Лотти подсунула ей под ноги удобную скамеечку.

«Я просто вижу, как много-много лет я вот так же подаю ей скамеечку», — думала миссис Уилкинс. Ее глаза сияли.

— Семья Розы отправилась в сад, — произнесла она, выпрямившись. — Я думаю, пошушукаться о любви.

— Семья Розы?

— Хорошо, если вам так больше нравится, семья Фредерика. Они теперь неразлучны и стали совершенно счастливы.

— Ты хотела сказать, Арбитноты, моя дорогая? — спросил мистер Уилкинс.

— Очень хорошо, Меллерш, Арбитноты. А Каролина…

Оба ее собеседника онемели от удивления. Мистер Уилкинс был шокирован настолько, что впервые после своего приезда потерял над собой контроль и по-настоящему рассердился на жену.

— В самом деле, ты… — начал он возмущенно.

— Ладно, Меллерш, Бриггсы.

— Бриггсы! — воскликнул он. Такое соединение плебейского имени молодого человека с именем леди, принадлежавшей к одному из лучших семейств Англии, показалось ему величайшим оскорблением всему роду Дройтвичей: покойных, живых и даже тех, которые еще не родились. — Что ты говоришь?

— Мне очень жаль, Меллерш, — прошептала его жена, изображая смущение, — если тебе это не нравится.

— Нравится? Ты, похоже, совсем потеряла рассудок. Они ведь даже не виделись до сегодняшнего дня!

— Это верно. Но теперь они могут идти по жизни вместе.

— Вместе! — мистер Уилкинс мог только повторить эти возмутительные слова.

— Прости, Меллерш, — повторила Лотти. — Мне жаль, что ты недоволен, но…

Ее серые глаза сияли, а на лице была убежденность, которая поразила Розу, когда они познакомились.

— Нет никакого смысла спорить. На твоем месте я не стала бы, потому что…

Она остановилась и несколько секунд переводила искрящиеся смехом глаза с одного серьезного, обеспокоенного лица на другое, а потом закончила:

— Я вижу, что они поженятся.

На другой день внезапно зацвели все акации. Никто не замечал их, пока в один прекрасный день сад не наполнился новым ароматом, и ветки акаций, как раньше глицинии, не заполонили весь сад, трепеща листьями и пестря белыми и фиолетовыми цветами. Величайшим счастьем в это время было лежать под деревом и смотреть, как белые цветы трепещут от малейшего ветерка и распространяют благоухание. Несколько дней спустя весь сад утонул в белом покрове. По-прежнему цвели лилии, но появились еще белые левкои, гвоздики и розы, сирень и жасмин. Когда, уже первого мая, все собрались уезжать, аромат цветущей акации преследовал их до вершины холма.