Зачарованный апрель - [26]

— Я вынуждена полностью положиться на вас, — вещала миссис Фишер, сидя на своем месте. — Пожалуйста, поймите, что я всего лишь старая больная женщина, которая не может даже ходить без костыля.

Все время, пока они спускались по ступенькам, а потом шли вдоль причала и снова вверх по дорожке, леди Каролине пришлось идти как можно медленнее, приноравливаясь к спутнице и опекая ее, как родную бабушку.

— Это все из-за моего ревматизма, — то и дело с сожалением повторяла миссис Фишер.

Когда они подошли к подножию холма, леди Каролина из простого человеколюбия вынуждена была присесть вместе со старой леди на скамейку и отдохнуть, хотя больше всего на свете ей хотелось бегом взлететь по вьющейся дорожке на самую вершину. Вдобавок миссис Фишер немедленно принялась рассказывать, как когда-то гуляла по такой же тропинке с Теннисоном.

— Он превосходно играет в крикет, правда? — вежливо, отсутствующим голосом спросила леди Каролина.

— Я говорю о Теннисоне, — заметила миссис Фишер, неодобрительно разглядывая спутницу поверх очков.

— Ну да, он ведь отличный игрок?

— Я говорила об Альфреде Теннисоне, знаменитом поэте.

— О! — воскликнула леди Каролина.

— Там была точно такая же дорожка, — упорно продолжала старая леди. — Правда, без эвкалиптов, но в основном такая же. Мы сели на скамейку, и он повернулся и сказал мне… Я точно наяву вижу, как он…

Леди Каролина припомнила все это и решила, что миссис Фишер надо обязательно поставить на место, так же, как и этих двух дам у окна, причем как можно скорее. Она пожалела, что встала со стены. На самом деле нужно было всего лишь махнуть рукой в виде приветствия и подождать, пока они сами спустятся в сад.

Выполняя свое решение, она притворилась, что не услышала последнего замечания миссис Арбитнот, и сказала, стараясь вложить в свое замечание как можно меньше тепла:

— Насколько я понимаю, вы идете завтракать. Я лично уже перекусила у себя в комнате.

Однако как ни старалась молодая женщина, ее голос прозвучал мягко и сердечно. Возможно, дело было в особом тембре ее голоса, но ни разу в жизни ей не удалось заставить его звучать неприязненно. То же самое и с глазами. Эти глубокие серые глаза не могли смотреть иначе, только мягко и нежно, как ни пыталась их хозяйка бросать ледяные взгляды. Они просто терялись в густых ресницах, и до собеседника доходил взгляд, полный доброты и интереса. Бывало, что у нее пропадало чувство юмора или она злилась (с кем такого не бывает время от времени), но при этом у нее на лице появлялось выражение такой трогательной печали, что каждый старался утешить ее, а если возможно, то и поцеловать.

Это приводило леди Каролину в настоящее бешенство, просто сводило с ума. При ее чудесной внешности ей ничего не оставалось, как всегда выглядеть кротким ангелом, вне зависимости от настроения. Посмей она рассердиться или нагрубить, все равно бы никто ничего не понял.

— Я позавтракала у себя, — повторила она, стараясь говорить независимо. — Увидимся позже.

Она кивнула собеседницам и вернулась в свой уголок, где прекрасные, холодные чашечки лилий снова прильнули к ее ногам.

Глава 7

Подруги смотрели на леди Каролину с искренним восхищением, совершенно не понимая, что ими пренебрегают. Конечно, было очень жаль, что она приехала первой и лишила их возможности приготовить комнаты и встретить гостью как полагается, но ведь должна еще приехать миссис Фишер! Обе одновременно решили сосредоточиться на заботе о старой леди. В ожидании ее приезда они могли приготовить и украсить свободную комнату, а потом насладиться удивлением гостьи. Наверняка она будет потрясена окружающими красотами, и хотя смотреть на леди Каролину намного приятнее, чем на четвертую компаньонку, но и показать «свой» замок — тоже большое удовольствие.

Упоминание о завтраке пришлось очень кстати. Нужно было перекусить, потом обойти дом, расспросить слуг и начать приготовления к приезду последней дамы. Подруги помахали леди Каролине рукой, чего она не заметила, и повернулись, чтобы уйти. Со стороны дома к ним уже направлялась старшая горничная, Франческа. Она жила в замке много лет и практически одна управлялась с хозяйством. Франческа пожелала дамам доброго утра и сказала, что завтрак ждет их в столовой на первом этаже.

Из длинной приветственной речи, произнесенной, естественно, по-итальянски, подруги поняли только, что их куда-то приглашают. Они последовали за горничной и вошли в дом. Холл на первом этаже отличался от холла на втором только тем, что вместо огромного окна в нем были стеклянные двери, которые вели на балкончик со скамейками, где в погожий день можно было сидеть и любоваться видами, а то и перекусить на свежем воздухе. Подруги прошли в столовую и увидели, что во главе стола сидит миссис Фишер.

Обе потрясенно замерли. Миссис Арбитнот ойкнула, а миссис Уилкинс воскликнула, не в силах скрыть своего разочарования:

— Но это же все равно что отнять хлеб у голодного!

Миссис Фишер произнесла:

— Добрый день. Простите, что не встаю. Я не очень хорошо себя чувствую, во время путешествия у меня разыгрался ревматизм.

Она протянула подругам руку для пожатия.