Забытыми тропами - [27]

Маржану, утомленную долгой дорогой, сон сморил почти мгновенно. Кажется, опуская голову на импровизированную подушку из собственной куртки, она уже спала. Днем, трясясь в седле и проклиная ухабистые долинские дороги, девушка готова была поклясться, что и ночью, во сне она не увидит ничего, кроме бесконечной серой ленты под лошадиными копытами. Но Маржана ошиблась. Ее грезы были на удивление романтичными, они пролились на девичье сердце, растревоженное событиями последних дней, целительным бальзамом. Маржане снилась огромная, роскошно обставленная зала, освещенная множеством ярких огней, тихая музыка и кавалер, кружащий ее в танце. Юноша был прекрасен, как молодой бог. Он смотрел на Маржану с обожанием и, склонившись к ее уху, шептал ей признания в любви, полные поэтических сравнений и нежных слов. Вот он наклонился, чтобы поцеловать Маржану, она почувствовала на губах его дыхание… И тут что-то смутило девушку. Кавалер из сна был чересчур реалистичным. Его прикосновения были слишком явственны, его дыхание - слишком горячо… Маржана проснулась и в тот же миг замерла, сраженная внезапной догадкой. Ужас охватил ее, цепями сковал по рукам и ногам. Маржана едва нашла в себе сил набрать воздуха в грудь…

Посреди ночи путников разбудил истошный визг:

- А-а-а-а-а! Инкуб! Инкуб! - верещала Маржана не своим голосом.

Дар, подскочив, спросонья едва не метнул молнию в темный силуэт, замерший рядом с Маржаной, но вовремя одумался и зажег световой пульсар. Как оказалось, не зря.

Взорам сонных, встрепанных, протирающих глаза Дара и Вотия предстала весьма занятная картина.

На земле, растрепанный и немного сконфуженный, сидел рыцарь в расстегнутой на груди рубахе. Рядом, пытаясь отползти спиной к ближайшему дереву, обнаружилась насмерть перепуганная Маржана.

- Так это ты?! - выдохнула девушка, разглядев причину своего страха, спешно приводящую себя в порядок. - Да ты…Да я… Да как ты посмел приставать ко мне?!

- Я… э-э-э… это… замерз во сне. Погреться решил. Вот, - не очень-то убедительно оправдывался Светомир, пряча глаза.

- Погреться?! Ах ты, грязная бесстыжая скотина! - гневно вскричала Маржана и выдала такой монолог, который мог бы смутить, пожалуй, даже бывалых портовых грузчиков, окажись они поблизости.

Дар и Свет внимали речам юной невинной девы с одинаковым выражением священного ужаса на лицах. И только Вотий довольно ухмылялся от уха до уха.

- Она у меня еще и не так умеет! - горделиво заявил он, как будто самолично обучал сестру искусству словесной брани.

Впрочем, Маржана быстро пришла в себя, вспомнила, где и с кем она находится и даже немного устыдилась собственной несдержанности.

- Ну что, теперь вопрос решен? - примиряющее произнес Дарилен, с надеждой поглядывая на теплую и такую манящую сейчас постель. - Никакого инкуба и в помине не было. Можно ложиться и спать дальше…

- Ну нет! - вскинулась Маржана. - Рядом с этим извращенцем, - она обличающе ткнула пальцем в Светомира, - я больше спать не лягу!

- Почему это я - извращенец?! - возмутился в свою очередь рыцарь. - Я вполне нормальный мужчина! Я же к тебе придвинулся, а не к Дару!..

- Еще чего не хватало! Если бы ты придвинулся ко мне, ты бы сейчас не разговаривал, - хмыкнул Дарилен. - Лежал бы себе тихонечко в закопченном нагруднике…

- П-п-почему - в нагруднике? - только и смог выговорить ошеломленный рыцарь.

- Ну как же, воинов ведь в доспехах хоронят…

Впрочем, как ни прискорбно было это осознавать, но маг уже понял: выспаться как следует ему не удастся и в эту ночь. Он вздохнул, пошарил в своей поистине бездонной сумке и вытащил оттуда какую-то склянку с темной, маслянисто поблескивающей жидкостью.

- А что это такое? - немедленно заинтересовался Вотий. В предшествующем разговоре он не принимал участия в силу своего юного возраста - он так и не понял, из-за чего весь сыр-бор.

- Трехцветник колючий и заячьи ягоды - настойка против сонливости, - ответил маг. - Пара глотков - и сон как рукой снимает.

- Ух ты! - совсем по-детски восхитился Светомир. - Ну вы, колдуны, даете!.. Так с ее помощью, выходит, можно вообще не спать?!

- Угу. Дней пять. А потом падаешь и засыпаешь, где бы ты ни находился - хоть на поле боя. И пребываешь во власти Лалии по меньшей мере трое суток.

Энтузиазм Светомира немного поутих. Зато он прибавился у Маржаны.

- Дай и мне, - протянула она руку.

Пример оказался заразительным. Бутыль пошла по кругу, и вскоре все четверо сидели кружком у костра, любуясь на бесконечный танец языков пламени, трепещущего на ветру, словно стяг неведомой армии, и наводящего на мысли о неведомых землях и героических подвигах. О том чтобы тронуться в путь, не могло быть и речи: лошади, которым были глубоко безразличны переживания их седоков, спали праведным сном. Да и опасно ехать ночью верхом по незнакомому лесу: можно переломать ноги коню, свернуть шею самому себе или пополнить своей персоной меню окрестной нежити. Не говоря уж об обычных волках, которых в каждом приличном долинском лесу пруд пруди.

Сначала Маржана старательно дулась, всем своим видом показывая, как глубоко ее оскорбил безнравственный поступок Светомира. Но вскоре выяснилось, что сидеть в ночном лесу бок о бок у костра и злиться друг на друга - занятие бесперспективное. Спустя десять минут Маржана уже куда благосклонней взирала на пылкого рыцаря (правда, при этом она не забывала время от времени предостерегающе хмуриться, дабы избежать повторения досадного происшествия). А после того, как доблестный воин искренне раскаялся в содеянном и принес свои извинения "прекрасной нимфе", дело и вовсе пошло на лад.