Забытые на обочине - [49]

На этот раз ему ответил ясный и нервный женский голос.

- Я вас слушаю!

Женщина говорила, перекрикивая фон очень громкой музыки.

- Это Нестеров. - сказал он. - Григорий.

- А, это вы! Прекрасно. - резко хохотнула женщина. - Мы вас ждем второй день! Геннадия ещё нет дома, но, как я понимаю, вы едете к нам?

Что-то неприятное звучало в этом черезчур деловом вопросе, никакой приветливости не чувствовалось и Гриша ответил.

- Да... Я не знаю, как добраться. С кем я говорю?

- Жена вашего брата, Григорий. Меня зовут Кира. Где вы сейчас?

- В Центре. Возле Пушкина.

- Спускайтесь в метро и добирайтесь до Курской. А там пешего ходу пять минут. Код в дверях - пять, восемь, три. Четвертый этаж. Запомните адрес.

Он запомнил адрес и не сразу понял, что значат цифры неведомого кода: 5-8-3. Но через полчаса сообразил его назначение, обнаружив на входных дверях панель с цифрами.

Он уже поднимался на лифте, когда подумал, что брат Геннадий за эти годы стал для него окончательно чужим человеком, и невоможно даже предположить, что он из себя представляет и чем живет. Никаких писем он не получал от него лет семь, в сумасшедшем родственнике Геннадий не нуждался, что вполне закономерно. Ни обижаться на него, ни помощи ждать не следует. И вообще - лучше бы всего было ограничится телефонным разговором, спросить, как найти могилу родителей и на этом отношения прекратить. Благо их и не было.

Но все-таки - полукровная родня, батюшка, можно сказать, общий.

Лифт остановился, Гриша вышел на лестничную площадку, нашел дверь под цифрой 46 и нажал на звонок. В глубине квартиры послышались быстрые шаги, двери распахнулись и на пороге появилась миниатюрная девушка с копной черных волос, в черном трико, на высоких каблуках. Из-за спины её ударила громкая музыка.

- Вы к кому? - с веселым удивлением спросила она.

- Я Нестеров... Кира?

- А! Нет, я не Кира! - девушка повернулась в коридор и прокричала. Кира Дмитриевна это к вам! Вы заходите.

Гриша ступил в большую прихожую и увидел, как издали, из кухни, со сковородой в руках вышла высокая женщина в неряшливом халате, небрежная в одежде, растрепанная, откровеннно усталая и лишь с большим трудом натянувшая на серое лицо вежливую улыбку.

- Григорий?

- Да.

- Идите за мной.

Красотка в тугом трико хмыкнула и нырнула в другие двери, именно из-за которых, сотрясая стены, грохотала музыка и доносились веселые голоса.

Кира ввела Гришу в маленькую комнату, тесно, словно на мебельном складе, заставленного кроватями, шкафами, тумбочками - в углу спал младенец.

Здесь не жили, здесь только ночевали, болезненнно подумал Гриша, не зная, куда даже свою шляпу положить.

- Раздевайтесь, Григорий. - Кира поставила сковороду на стол. - На музыку и прочее не обращаейте внимания. Это соседи у нас молодые обормоты, им не запретишь.

- Соседи? - потерялся Нестеров. - Мать писала, что отец получил... Генеральскую квартиру в Москве.

Кира неприязненно покривила пухлые губы.

- Получил. Это она и есть. Четыре комнаты. Но теперь, чтобы выжить, три комнаты мы сдаем, как видите.

- Сдаете?

- Да. Тем и живем. Ничего большего ваш братец заработать не может.

Кира заведомо была враждебна как к нему, а к брату Геннадию относилась однозначно презрительно. И даже не скрывала этого. Но все же, видимо, поняла, что груба излишне. Она поравила волосы, сверкнула яркими, выразительными глазами - единственным, что выделялось на её сером лице, и сказала чуть мягче.

- Простите, что я такое говорю, что начала с мерзостей, но все происходит именно так.

- Как? - спросил Гриша, удерживая в руках куртку и шляпу.

- А вот так! - с вызовом ответила олна. - Братец ваш умеет только трепаться! Все люди вокруг зарабатывают, открывают банки, фирмы, крутят дела с иностранцами, а от Геночки я вижу только болтовню третий год! Промотал, продул в карты все отцовское наследство! Практически потеряли квартиру, да ещё вот этого спиногрыза мне заделал!

При последних словах она указала на детскую кроватку, взяла из рук Гришиа шляпу с курткой и повесила на гвоздь за шкаф.

- Но у него есть работа, зарплата? - неловко спросил Гриша.

- Работа, дорогой кузен, это сейчас абстрактное понятие. - насмешливо ответила Кира, быстро взглянула на него и попыталась улыбнуться. - Ах, да. Вы же десять лет.... Ясно, что многое вам непонятно, извините. Есть хотите, или подождем Геннадия? Он звонил, сейчас будет.

- Подождем, - всполошился Гриша, вспомнив, что приехал с подарками, полез в свою сумку и подал Кире два пакета.

- Здесь я кое-что купил. Для встречи.

Она тут же вывернула пакеты на стол - Гриша купил бутылку коньяка, небольшой торт и половину семги с хвостом.

Кира глянула на конькяк и сказала сухо.

- Такие вещи мы теперь пьем только по большим праздникам.

Музыка за стеной грохнула уже с нечеловеческой силой, Кира метнулась в коридор и Нестеров услышал, как она визгливо прокричала.

- Ребята, имейте же совесть! У меня Вовка только заснул!

Ей не ответили, но музыка немного притихла.

Кира вернулась в комнату, не глядя на Несетерова прошла к ребенку, кинула через плечо.

- Присаживайтесь на любое место, не церемоньтесь, мы родня в конце концов.