Забытые битвы империи - [77]
«Состоя начальником укрепленного Квантунского района и старшим начальником в крепости Порт-Артур, вопреки мнению военного совета, сдал крепость» и т. д.
На суде будут выяснены в мельчайших подробностях те роковые причины, которые заставили меня единолично сдать крепость.
Сейчас же я лишь в общих чертах могу набросать картину, при которой я вынужден был поступить так, а не иначе.
Большинство членов совета 16 декабря указывало, что держаться следует, пока мы имеем в руках первую линию, т. е. форты, потому что вторая и третья линии представляли собой лишь слабые полевые позиции и держаться на них не представлялось возможным. На этом совещание кончилось и я объявил, что беру на себя окончательное решение в зависимости от дальнейших обстоятельств.
Совет был 10-го. а с того дня события пошли неимоверно быстрым темпом, 18-го пало наше последнее долговременное укрепление № 3. Овладев им, японцы получили возможность обстреливать во фланг и отчасти в тыл участок Китайской стенки до Заредутной батареи и Волчью мортирную и Заредутную батареи, почему держаться здесь стало совершенно невозможно и их пришлось очистить. Войска отошли на 2-ю линию. 19 декабря с утра японцы повели жестокую атаку на Большое Орлиное Гнездо, одновременно с сильнейшей бомбардировкой последнего, быстро уничтожившей все закрытия. Пять штурмов были отбиты, шестым — японцы овладели Большим Орлиным Гнездом, очутившись в тылу Куропаткинского люнета, батареи литера Б, Большого и Малого Орлиного Гнезда, так как укрепления эти не были приспособлены к обороне с тыла и легко могли быть отрезаны от крепости, то и их пришлось очистить.
Большое Орлиное Гнездо было последним сколько-нибудь серьезным препятствием на пути движения японцев в Старый город.
Наша крепостная артиллерия не могла содействовать отбитию штурма потому, что поле действия слишком приблизилось к крепости, находилось уже в так называемом мертвом пространстве, а для полевой артиллерии у меня осталось всего по 10 патронов на орудие, т. е. даже при медленном огне на 3—4 минуты стрельбы.
К этому времени мы могли сосредоточить для обороны всех полевых позиций восточного фронта 5—6 тысяч штыков против 30—40 тысяч японцев.
За этой позицией непосредственно находился Старый город, где все дома были набиты больными и ранеными. Ни мы, ни японские генералы не могли ручаться за то, что произойдет. Разве можно остановить озверевшего солдата?
3 августа, когда японцы прислали парламентеров с предложением сдать крепость, они заявили, что если крепость будет взята с бою, то японские начальники не ручаются за зверство своих войск и возможность повальной резни.
И это не было словами: 10 лет тому назад, взяв тот же Порт-Артур, они не оставили там в живых ни одного раненого.
В 3 часа 40 минут дня стало ясно, что к ночи японцы станут хозяевами Артура. Между тем послать парламентера можно было только до наступления темноты, т. е. мне оставалось: или 1) послать его, не собрав совета; или 2) собрать совет, зная, что не успею послать парламентера. Полагая, что сохранение жизни нескольких тысяч людей важнее соблюдения чисто формального требования, я решился на первое.
На рассвете, да и раньше еще, с Орлиного Гнезда, японцы, конечно, увидали бы, что у нас уже ничего нет, ни резервов, ни позиций.
Да они со мной потом и разговаривать не захотели бы, а предложили бы сдаться на волю победителей, и только.
Мы не имели бы возможности ни испортить орудий, ни взорвать судов, ни затопить снарядов, ни выслать миноносцев со знаменами.
Если суда были взорваны слабо и в настоящее время они подняты, то в этом виноват не я, а адмиралы, которые как стояли в бассейне на мели, так и затопились.
Только один адмирал Эссен имел мужество, выйдя на рейд, затопить на 50-саженной глубине свое судно, предварительно пустив ко дну несколько японских миноносцев. Между тем на военном совете 16 декабря адмирал Вирен и другие говорили мне, что у них готово все для уничтожения.
На этом совете чудеса храбрости (конечно, на словах) выказывал генерал Смирнов. По его мнению, держаться следовало, так как на Китайской стенке мы продержимся 2 недели, на 2-й линии укреплений — неделю, на 3-й — три недели.
На деле же оказалось: на Китайской стенке держались 2 часа, на 2-й линии несколько часов. 3-я линия состояла из нескольких почти не укрепленных горок и внутренней ограды, которая, будучи построена после китайской войны для обеспечения города от внезапного нападения какой-нибудь шайки боксеров, не имеющей огнестрельного оружия, совершенно не была применена к местности, командовалась с близприлегающих высот и потому решительно никакой оборонительной силы не имела.
Тот же самый Смирнов еще за полгода до сдачи «доносил» генералу Куропаткину, что он ручается продержаться в крепости до 1 октября, чего никоим образом не сумеет сделать генерал Стессель, а между тем я держался до 21 декабря, и говорю по чистой совести, что сдал крепость только тогда, когда сопротивление было бесполезно.
Что роковым образом влияло на успешность обороны, так это полное бездействие флота и отсутствие дисциплины в высших флотских начальниках. Так, адмиралы Лощинский и Григорович не только открыто мне не подчинялись, но в очень резких формах отклоняли малейшее мое необходимое вмешательство.
Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда.
Более ста лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном Третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»… Лучшее оружие против мифов — правда.
На просторах нашей страны можно найти немало свидетелей ушедшей в прошлое цивилизации — Российской империи. Это и опоры моста посреди полноводного Волхова, и уходящие в никуда рельсы Мещерской магистрали, и одинокая колокольня на берегу Киржача, и разрушенные усадьбы, и мощенные брусчаткой дороги.Немые свидетели прошлого? Но почему немые? Каждый из них способен рассказать очень много о своих создателях — подданных русского царя, наших предках. Об их жизни, трудах, мечтах и надеждах. И очень многое в этом рассказе не только занимательно и интересно, но и может быть полезно нам.
Семейная жизнь государя — его личное дело или долг перед всей династией и его поддаными? Потребовалось целое столетие дворцовых переворотов и смут, чтобы русские цари поняли, что их семейная жизнь — важнейший фактор устойчивости всей конструкции монархической государственности, живой пример для подданных. Как семейные драмы российских монархов оказывали влияние на ход русской истории — рассказывается в очередной книге из серии «Тайны Российской империи».
Имя Евпатия Коловрата известно в России каждому, кто неравнодушен к истории своего Отечества. Оно появляется в трагическую эпоху крушения древней русской цивилизации под ударом внешней силы. Это имя символизирует мужество и отвагу. Оно встречается практически во всех научных работах и художественных произведениях, посвященных Батыеву нашествию, и, значит, стало частью русской культуры. Но за именем всегда стоит реальный человек, и вот об этом-то реальном человеке нам неизвестно практически ничего.
В. МОРА. «Беседы о советской науке» Во время своей поездки по Советскому Союзу в 1983 году В. Мора встречался со многими представителями советской науки, специалистами в самых различных областях знаний. Среди тех, у кого автор брал интервью, — биолог и физик, космонавт и астроном, кардиолог и этнограф. Литературные интересы побудили автора встретиться с редактором научного журнала, с писателем-фантастом, с историком. В результате родилась книга о советской науке, о ее прошлом, настоящем и будущем. Одновременно с показом широкой панорамы развития науки в СССР автор с теплотой и симпатией рассказывает о ее творцах, о людях Страны Советов, особо подчеркивая их стремление к миру и сотрудничеству.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
По истории Украины написаны сотни книг. Среди их авторов — монархисты, коммунисты, националисты. Но так никто и не смог толком объяснить, как добрая треть Древнерусского государства стала польской колонией. Куда исчезли князья, бояре и дворяне Малой Руси? Насколько реальна была возможность воссоединения Великой и Малой Руси в XIV или XV веках? Могли ли в Киеве в 2004 году отпраздновать 350-летие соединения украинского народа с турецким народом? Об этом и многом другом рассказано в монографии А. Широкорада «Как Малая Русь стала польской окраиной».
Феномен имперского государства с его православной духовной основой является, по мнению историка М.Б. Смолина, вершиной мирового человеческого общежития. Он весь наполнен таинственным смыслом, ускользающим от пытающегося приблизиться к нему. Это недостижимый в своей окончательной абсолютности, но жизненно необходимый для постоянного развития идеал христианской государственности.К началу XXI века русская нация изжила коммунистический соблазн. Вероятно, возврата к нему уже не будет, так как в обществе выработались идейно-политические иммунитеты на эту духовную заразу.
Книга известного советского разведчика-нелегала B.C. Гражуля повествует об истории русской разведки в эпоху Петра I и Екатерины II. На его исследованиях в течение многих лет учились молодые разведчики. В книге B.C. Гражуля ярко показана роль дипломатической разведки в решении внешнеполитических задач России. Перед читателем проходит плеяда блистательных разведчиков и дипломатов XVIII века. Автор раскрывает этнические, территориальные проблемы, которые стали впоследствии основой крупных и трагических катаклизмов Советского Союза и России.
В русско-крымских отношениях, насчитывающих не одно столетие, XVI век занимает особенное место. Сложившийся в конце XV века русско-крымский союз, острием своим направленный против Большой Орды, оказался, увы, слишком недолговечным, ибо он основывался на принципе «против кого дружить будем». И когда в 1502 году государство Ахматовичеи окончательно рассыпалось, когда общего могущественного врага, против которого объединились молодая Московская Русь и Крым, не стало, переход от дружественных отношений к открытой враждебности был лишь вопросом времени.