Забытые битвы империи - [19]

Теперь же выяснилось, что в тщательно расставленной французами ловушке есть дыра, и даже не дыра, а бронированная дверь, открытая для армии Багратиона и наглухо запертая для его преследователей.

Автор первой официальной истории войны 1812 года генерал Михайловский-Данилевский писал на страницах своего труда:

«Удачный выбор места, где выстроен Бобруйск, оказал в Отечественную войну величайшую, неоцененную услугу. Ни одна крепость в России никогда не была столь полезной, как Бобруйск в 1812 году. Не будь там крепости, Князю Багратиону невозможно б было прежде исхода августа соединиться с 1-й армией, а тогда она была уже в окрестностях Москвы. Переправа через Березину сделалась бы совершенно недоступной, ибо когда Князь Багратион находился еще в Слуцке, Пажоль уже был в Свислоче и мог по устроенному им в Острове мосту перейти на левую сторону реки, уничтожить гати и плотины на болотных берегах Березины и затруднить нашим войскам наведение мостов. Князю Багратиону, не имевшему с собой понтонов, довелось бы идти на Речищу и Лоев, там переправляться через Днепр и большим обходом искать соединения с 1-й армией или вовсе от него отказаться. Пинскими болотами примкнуть к Тормасову и 1-й армии предоставить одной бороться с Наполеоном».

Но сила Бобруйской крепости заключалась не только в мощности его укреплений, но и в деятельности его гарнизона. В самом начале кампании русское командование о Бобруйске попросту... забыло! Не получая никаких распоряжений, генерал-майор Игнатьев самостоятельно объявил себя бобруйским военным губернатором и заставил окрестные государственные и военные власти выполнять свои распоряжения. Игнатьев предписал исправникам игуменскому, борисовскому и бобруйскому спустить тотчас до Бобруйска все суда, шедшие но Березине к Борисову, порожние и с грузом (тем самым французы были лишены возможности использовать их для наведения мостов и транспортировки грузов). Из отставших всадников и проходивших через Бобруйск конвоев был сформирован конный отряд в 140 казаков, что позволило крепости вести разведку. Солдаты и пионерной роты спешно прошли обучение артиллерийскому делу и при необходимости могли встать к крепостным орудиями. В крепостные магазины было сведено большое количество продовольствия. 30 июня генерал Игнатьев доносил начальнику инженерного департамента военного ведомства генералу Карлу Опперману «Теперь с помощью Божией я могу принять неприятеля».

Получив известия о движении армии князя Багратиона от Несвижа к Бобруйску, Игнатьев распорядился доставить в Слуцк продовольствие и фураж для отступающих войск, а на все почтовые станции между Слуцком и Бобруйском выставить по 600 подвод. Эти меры, предпринятые губернатором крепости по собственной инициативе, предвосхитили последовавшие приказы князя Багратиона, а уставшим войскам его армии значительно облегчили марш.

3 июля части 2-й Западной армии начали прибывать в Бобруйск. Впервые с момента начала боевых действий ее солдаты и офицеры могли отдохнуть от изнурительных форсированных маршей, перевести дух. Армия пополнила свои запасы продовольствия из крепостных магазинов и включила в свой состав запасные батальоны, располагавшиеся в Бобруйске. В крепости были оставлены больные и раненые, вместе с которыми численность ее гарнизона составила около 4000 человек.

Дав короткий отдых своей армии в Бобруйске, князь Багратион двинулся на Могилев, стремясь опередить Даву и не дать ему занять этот город, который долгое время был административным центром присоединенных к России территорий Речи Посполитой.

Но «железный маршал» снова сумел опередить нашу армию. Его авангард подошел к Могилеву на сутки раньше — 7 июля. В отличие от многих городов этого края, жители которых радостно приветствовали французов как освободителей от русской оккупации, Могилев, уже 40 лет пробывший в составе Российской империи, без боя не сдался. В местной краеведческой литературе сохранил рассказ о подвиге защитников города:

«7 июля французский авангард по Виленскому тракту подошел к городу и остановился на ночлег в селе Княжицы. По распоряжению губернатора Толстого могилевский полицмейстер Литвинов с 30 рядовыми внутреннего батальона выступил к местечку Княжицы и напал на аванпосты французов.

Утром 8 июля солдаты гарнизонного батальона и отряда А.И. Грессера на Виленском поле подпустили наступающих французов на расстояние 200 шагов и дали дружный залп из ружей. До 7 вражеских солдат было убито, а остальные егеря быстро отступили к лесу, ожидая подхода своей пехоты. В отличие от других городов Беларуси Могилев встретил французов не торжествами, а сопротивлением батальона охраны города.

Прозвучавшие выстрелы заставили французское войско построиться в боевой порядок и начать организованное наступление. В боевом строю они вышли из леса и при поддержке артиллерийской роты, стреляя на ходу, направились к Виленской браме. Гарнизонная охрана города понесла потери. Стремительным натиском французы сбили с позиций защитников Могилева. Отстреливаясь от наседавшего противника, стражники начали поспешно отступать.