Забытое убийство - [2]

Когда-то Винсент Григорьевич мгновенно назвал бы занятный результат умножения, но теперь замешкался. С трудом давались ему простейшие задачи. А главное, ставить — ставить-то их перед собой он, прирожденный математик, разучился! И все бессонница виновата. На это он тоже пожаловался доктору.

— Процесс зашел очень далеко, — мягко подытожил тот. — Это видно по вашей изощренной борьбе с ним. Будем искать корни. Собственно, я кое-что вижу уже и сейчас. Но скажу вам об этом не здесь. Пусть обстановка будет... не такая, что ли, медицинская. У меня через пятнадцать минут кончается прием, и я прошу вас подождать немного в вестибюле. Зайдем в одно уютное кафе поблизости, и там я вам попытаюсь объяснить.

В кафе они заказали бренди (доктор предложил) и крепкий кофе.

— Если говорить упрощенно, — начал доктор, — главная ваша проблема связана с неким событием, которое, видимо, произошло в вашей жизни довольно давно. Назовем его «событие Икс». Его вы самым тщательным и щепетильным образом от себя скрываете. На это уходит так много душевных сил, что психологически вы ослабли. И полгода назад это событие попыталось сделать прорыв в ваше сознание через сон. Оказывается, все это время оно очень хотело, чтобы вы его вспомнили. И вот тут вы испугались! Ну, а поскольку вы боялись вспомнить этот Икс даже во сне, то нормально спать вы себе больше не позволили, а стали впадать только в мятые, тупые сонные состояния. Так началась ваша бессонница.

Винсент Григорьевич слушал доктора, как прилежный ученик мудрого учителя. Наконец-то он слышал понятное объяснение, подкупающее живой, пульсирующей логикой.

— Вы, наверно, специалист в области психоанализа... — с уважением сказал он. — Неужели в моей жизни произошло нечто в духе Фрейда? Действительно, отец мой рано нас оставил... Но, впрочем, ненависти к нему я не испытываю. Мама моя (которую по-своему люблю), по правде говоря, большая зануда.

Доктор отхлебнул бренди и ответил:

— Должен вас разочаровать! К Фрейду то, что происходит с вами, не имеет отношения... Вот, например, какая у вас зарплата?

— Ну, вообще-то она колеблется... — растерялся Винсент Григорьевич. — Я старший научный сотрудник в НИИ, преподаю, кроме того, в университете, но не всегда получаю положенное...

— Можете не продолжать, — махнул рукой доктор. — Знаю я, каковы доходы на ваших работах. Так вот! Фрейд как-то раз сказал, что его теория отражает только психику обеспеченных людей. И только к ним приложима в качестве инструмента лечения. Что же касается людей бедных, подчеркивал знаменитый ученый, то их следует лечить деньгами!

Они слегка посмеялись и замолчали.

— Тогда... что же? — решился Винсент Григорьевич, прерывая пугающую паузу.

Доктор вздохнул и продолжил:

— С вами ситуация другая. Вы только не волнуйтесь, пожалуйста, а лучше допейте бренди! Залпом! Вот так! А ситуация очень странная... Все данные говорят за то, что вы пять, десять, пятнадцать ли лет назад — уж не знаю! — убили кого-то.

И вот тогда Винсент Григорьевич и похолодел.

— Что вы такое говорите... — лепетал он, а сам в глубине души летел в разверзавшуюся пропасть, понимая: что-то именно в этом роде он и опасался услышать.

— К сожалению, все симптомы указывают именно на убийство, — подтвердил тем временем доктор. — Возможно, оно было делом случайным. Возможно — нет. Мы юридическую сторону вопроса сейчас не обсуждаем. Ведь как все могло произойти? После убийства опомнилась ваша совесть и попыталась в отместку за страшный проступок уничтожить ваше сознание. Проще говоря, свести вас с ума и на этом поставить точку. Но ваша отчаявшаяся личность в целях самосохранения включила систему блокировок самым невероятным способом: наглухо замуровала «событие Икс» в вашей памяти. Словно бы его и не было! Психика осталась, как мы говорим, сохранной, хотя и несколько деформированной. Однако с годами защита расшаталась. И вот-вот ваше искусственное равновесие рухнет окончательно. Нельзя терять время! Однако, чтобы я помог вам, вы должны помочь мне.

Доктор взглянул на Винсента Григорьевича, покачал головой и пошел заказывать еще бренди.

— Случай редчайший, — утешил он, вернувшись. — Единственный выход для вас — все вспомнить, посмотреть себе самому в лицо. Нужно пережить этот поступок, а не прятать, не держать его в глухом саркофаге в глубине подсознания. Нужно продраться сквозь частокол горьких чувств: сожаления, раскаяния и слез.

— Доктор, — робко потянулся к теплому янтарному взгляду Винсент Григорьевич и сглотнул ком в горле. — Но если я убил... Меня посадят в тюрьму?

— Да ни черт ли с ней, с тюрьмой? Черт с ней, с тюрьмой! — закричал доктор.

На них с осторожным испугом оглядывались из-за соседних столиков, и доктор зашептал торопливо:

— Вы распадаетесь прямо на глазах. Вы почти уже психологический труп: ни гордости, ни чести, ни любви! А вас тюрьма пугает! Слушайте, идите вы со своими комплексами, знаете, куда? О Господи! Как вы меня все огорчаете... Вам же прописывали элениум? Ну и пейте!

Он стал сердито приподниматься со стула.

— Нет! Нет! Я готов ко всему. Что я должен сделать? — высоким, но твердым голосом спросил Винсент Григорьевич.