Но что делать, если Тарзан не вернется? И тут было кое-что еще. Если он позволит всем четверым пройти мимо, и что-то случится с Тарзаном, у него не останется никаких шансов выжить здесь в одиночку без оружия и припасов. Ему было бы лучше остановить Уилсон и Кэннона, или даже убить их, разделив свою судьбу с Хенсоном и другим парнем.
«И, может быть,» — подумал Смолл, — «я могу отыскать здесь какие-нибудь штаны, ведь здесь может быть хоть какая-то чистая одежда в одном из тюков, а если нет, ну, один из ренегатов может обойтись без своих».
Но, как он сможет справиться с двумя вооруженными людьми?
Смолл отметил, что ни Хенсон, ни носильщик не были связанными. Уилсон и Кэннон очевидно чувствовали, что их винтовки, это все, что было необходимо, чтобы держать Хенсона и чернокожего в узде.
Но что, если он удивит Уилсона и Кэннона? Они ведь не ожидают нападения сверху. Что, если на мгновение их оружие будет выведено из строя? Он становился все более уверен, что если бы так произошло, то он смог бы обеспечить достаточно времени на отвлечение негодяев. А Хенсон и его спутник бросились бы на Уилсона и Кэннона и помогли ему избавиться от них. Это бы подняло их шансы, трое против двух — шансы в их пользу. Добавьте к этому элемент неожиданности… ну, это было равносильно еще одному человеку.
Четверо против двоих.
Смолл осмотрелся, нашел лиану, за которую мог бы зацепиться. Это было идеальным планом. Его план был превосходным. Все, что он должен был сделать, это раскачаться на ней. Подождать, пока они не окажутся нужном месте и раскачаться.
Берясь за лиану и освобождая её от ветви, Смолл дернул за нее. Она казалась крепкой и способной выдержать его вес.
Он посмотрел вниз на четверых мужчин.
Неужели он сможет это сделать?
«Конечно», — сказал он себе. — «Конечно, я смогу. О, боже, какой это будет прыжок. А если лоза не выдержит или ветка сломается… плохо дело. А бандиты, у них есть оружие, и они абсолютно не прочь использовать его».
«Да, но они не будут ожидать меня», — сказал про себя Смолл, — «неожиданность на моей стороне».
И если он только чуть-чуть промахнется…
«Не думай об этом», — Смолл себе сказал. «Не думай вообще. Просто сделай это».
Смолл сделал глубокий вдох и затаился.
«Один…»
«Два…»
«Три…»
«Три с половиной…»
«О, боже ты мой», — подумал Смолл. — «Это будет что-то, если я буду прыгать по деревьям в своем нижнем белье. Почему я должен ходить лишь в одних своих панталонах?»
«Четыре…»
«На шесть я должен сделать это. Я считаю до шести, я прыгаю».
«Пять…»
«Нужно сделать это правильно…»
«Шесть!»
Смолл схватился за лозу, прошептал молитву, оттолкнулся ногами и полетел вниз.
Смолл слишком поздно понял, что он рассчитал время неправильно, и что его лоза достигнет земли прямо перед Уилсоном и Кэнноном. И на самом деле, он, качнувшись, пролетел между Хенсоном и Билли и одной из своих ног ударил Хенсона, сбив того с ног. Смолл завертелся на лиане, в результате чего потерял над ней контроль, упал на землю и покатиться вперед.
Импульс падения отправил его кубарем к ногам Кэннона с достаточной силой, чтобы сбить того навзничь. Кэннон ударился о землю и выронил из рук свою винтовку. Смолл поспешно навалился на него сверху и начал использовать свой кулак, как молот, разбивая нос Кэннона.
Уилсон прыгнул вперед, опуская приклад винтовки вниз на затылок Смолла и сбивая его с Кэннона. Билли бросился на Уилсона и свалил его на спину. Они принялись бороться за винтовку.
Хенсон вскочил на ноги, подхватил винтовку Кэннона, развернулся и закричал: — Ни с места!
Уилсон прекратил бороться с Билли, но оба они держались за винтовку.
— Отдай ему винтовку, — приказал Хенсон Уилсону. — Дай ему её, и никаких уловок.
Уилсон неохотно позволил Билли забрать ружье.
— Хорошо, — сказал Хенсон. Теперь роли поменялись.
— Не совсем, — проревел Кэннон.
Хенсон повернул прицел на Кэннона, и его сердце упало.
Кэннон сгреб лежащего без сознания Смолла и удерживал его под подбородком одной рукой, оторвав его ноги от земли. В другой руке у него был нож, приставленный к горлу Смолла. Кровь текла из сломанного носа Кэннона по его губам. Его дыхание вырывалось из груди с пыхтением, как шум локомотива.
— Если у меня будут какие-либо проблемы, — сказал Кэннон, — я проделаю ему в шее еще один рот.
Уилсон ухмыльнулся. — Ты мог бы также сдаться, Хенсон, — сказал он. — Вы двое не справитесь со мной. Ты ранен, и у тебя кишка тонка для этого.
— Мы не сдадимся тебе, — огрызнулся Хенсон. — Отпусти его, толстяк.
— Я так не думаю, — ответил Кэннон. — Уилсон, пойди-ка сюда.
Уилсон уверенно встал и двинулся к Кэннону. А Билли быстро занес приклад захваченной винтовки и нанес Уилсону достаточно сильный удар в лоб, чтобы сбить того с ног снова. Уилсон приподнялся на локте и потер шишку размером с гусиное яйцо, которая уже появилась на его лбу.
— Ты, сукин сын, — захрипел Уилсон.
— Ну-ка, ты, — сказал Билли. — Нет смысла говорить плохие слова. Лежи теперь и тогда Билли не придется проделывать дыру в твоей голове.
Уилсон откинулась на спину, но его глаза засверкали.
Глаза Смолла моргнули и широко открылись, когда он понял, в каком положении оказался.
